|
МоЈ эмоциональное состояние было, пожалуй, самой яркой характеристикой описываемых переживаний. ВсЈ приходило через него, без него ничего не могло быть; и поэтому понять окружающее можно было только понимая его. Чтобы уяснить сущность моих опытов и переживаний, надо иметь в виду, что я вовсе не оставался равнодушным к упомянутым выше звукам и свету. Я воспринимал всЈ посредством чувств, я переживал эмоции, которые в обычной жизни не существовали. Новое знание приходило только ко мне тогда, когда я находился в чрезвычайно напряжЈнном эмоциональном состоянии. И моЈ отношение к новому знанию вовсе не было безразличным: я или любил его, или испытывал к нему отвращение, стремился к нему или восхищался им; именно эти эмоции с тысячью других помогали мне понять природу нового мира, который я должен был узнать. В том мире, где я оказался, очень важную роль играло число 'три'. Совершенно непостижимым для нашей математики образом оно входило во все количественные отношения, создавало их и происходило от них. ВсЈ вместе взятое, т.е. вся вселенная, являлось ко мне иногда в виде 'триады', составляющей одно целое и образующей некий гигантский трилистник. Каждая часть 'триады' в силу какого-то внутреннего процесса вновь преобразовывалась в 'триаду', и процесс этот длился до тех пор, пока всЈ не оказывалось заполненным 'триадами', которые, в свою очередь, превращались в музыку, свет или схемы. Должен ещЈ раз напомнить, что все мои описания очень плохо выражают то, что происходило, ибо они не передают эмоциональный элемент радости, удивления, восторга, ужаса - и постоянного перехода этих чувств в друг друга. Как я уже говорил, эксперименты проходили более успешно, когда я лежал, пребывая в одиночестве. Впрочем, иногда я пытался экспериментировать среди людей и даже на улице. Обычно эти эксперименты не давали результатов, что-то начиналось и тут же прерывалось, оставляя после себя ощущение физической тяжести. Но иногда я оказывался всЈ-таки в ином мире. В этом случае всЈ, что меня окружало, менялось самым тонким и причудливым образом. ВсЈ становилось другим; но описать, что именно происходило, абсолютно невозможно. Первое, что доступно выражению, таково: для меня вокруг не оставалось ничего безразличного; всЈ вместе или в отдельности так или иначе меня задевало. Иными словами, я воспринимал всЈ эмоционально. Далее, в окружавшем меня новом мире не было ничего отдельного, ничего, что не было бы связано с другими вещами или со мной лично. Все вещи оказывались связанными друг с другом, и эта связь была далеко не случайной, а проявлялась под действием непостижимой цепи причин и следствий. ВсЈ вещи зависели одна от другой; все жили одна в другой. Наконец, в этом мире не было ничего мЈртвого, неодушевлЈнного, лишЈнного мысли и чувства, ничего бессознательного. ВсЈ было живым, всЈ обладало самосознанием. ВсЈ говорило со мною, я мог говорить со всем. Особенно интересны были дома, мимо которых я проходил, и более того - старые здания. Это были живые существа, полные мыслей, чувств, настроений, воспоминаний. Жившие в них люди и были их мыслями, чувствами и настроениями. Я хочу сказать, что люди по отношению к домам играют примерно ту же роль, что разные 'я' нашей личности по отношению к нам. Они приходят и уходят, иногда живут внутри нас долгое время, иногда же появляются лишь на мгновения. — 263 —
|