|
У Криса мелькнула мысль, что дети могли бы придать смысл его жизни, но она тут же была вдребезги разбита циничным демоном, который вцепился в него мертвой хваткой: «Смешно думать, будто дети способны что-либо изменить! Если мы не способны найти смысл в собственной жизни, то разве сможем решить проблему, плодя существа, чья жизнь так же бессмысленно, как и наша? Суета сует, все суета! Так проходит земная слава! Мы — прах и в прах обратимся! Разве западная наука не твердит, что человек — кусок плоти с продолжительностью жизни от зачатия до смерти? Кто мы такие и почему все, что мы создаем, так удручающе недолговечно! Выхода из тупика нет, жизнь абсолютно бессмысленна и абсурдна! Крис так и не сумел решить проблему смысла жизни, но внезапно почувствовал, что тиски, сдавливающие его лоб, ощутимо ослабли. Огромная энергия, все это время замкнутая в его теле, стала высвобождаться с головокружительной скоростью. Он понял, что шейка матки раскрылась и ситуация перестала казаться столь безнадежной. Пока он переживал смертельную борьбу плода, отчаянно пытающегося вырваться из тисков родового канала, перед ним промелькнула целая вереница картин из истории человечества. Он переживал эмоции и ощущения солдат бесчисленных кровопролитных войн и революций, беспощадно убивающих, грабящих, насилующих, а также все чувства побежденных. Он ощущал себя римлянами и их жертвами-христианами, гибнущими в Колизее; средневековыми инквизиторами и тысячами людей, обвиненных в колдовстве и ереси и подвергнутых пыткам и казни; нацистами и замученными евреями, сталинскими палачами и узниками архипелага Гулаг. Он чувствовал в своей крови возбуждение исследователей и первооткрывателей всех веков: кроманьонцев, пересекающих Берингов пролив, конкистадоров, грабящих золотые сокровищницы ацтеков и инков, первых астронавтов, отважившихся выйти в открытый космос, и пионеров-исследователей Красной Планеты на первой космической станции «Марс». В нем нарастал мощный протест против слепой силы, управляющей развитием человечества, и глубокое отвращение к человеческой жестокости и жадности, которые приносят столько страданий. Он страстно желал гармонии, чистоты и душевного покоя. Но картины становились все ужаснее. Он очутился на ведьмовском шабаше, разнузданной ритуальной оргии, возглавляемой дьяволом в обличье огромного черного козла. Дикий сексуальный разгул, нарушение всех социальных табу, поедание невообразимых мерзостей и чудовищное богохульство — все сплавилось в одну нераздельную массу. Страх смерти сменился страхом потерять свою душу — неописуемым ужасом вечного проклятья. Стуча зубами он молил о спасении. — 121 —
|