|
2. Разрушение редактирующих и фильтрующих функций эгоическои трансляции (вторичного процесса, принципа реальности, синтаксического структурирования и так далее) раскрывает природу индивида и оставляет его незащищенным и от низших, и от высших уровней сознания. По моему мнению, таким образом запускается двойной процесс: самость начинает регрессировать на более низкие уровни сознания, будучи в тоже время открытой для затопления аспектами более высоких областей (в частности, тонкой). Иначе говоря, в то время как индивид движется в подсознание, сверхсознание движется в него. Пока он регрессирует к низшему, его затопляет высшее. Он сталкивается с погруженным бессознательным, равно как и с всплывающим бессознательным. Лично я не вижу никакого другого способа объяснить феноменологию шизофренического срыва. Те, кто видят в шизофрении только регрессию, проглядели ее реальное религиозное измерение, а те, кто видят в ней сверх-духовность и сверх-здоровье, просто отмахнулись от свидетельств действительной психической раздробленности и регрессии. В любом случае, когда начинает отказывать эгоическая трансляция, результатом, как правило, является крайняя тревожность [75]. С началом регрессии и распадом эгоического синтаксиса индивид открывается для мифического мышления и магических соотнесений, характерных для мифических-членских областей [б]. Мифическое мышление, как мы видели, путает часть и целое, члены и классы — а это как раз является определяющей 63 «Двойной захват» (или «двойная связь») -— форма межличностного общения, когда общающиеся тем или иным способом бессознательно ставят друг друга в психологически безвыходное положение. Например, родители могут говорить ребенку одно, а делать (или показывать своим видом) совершенно противоположное. Грегори Бэйтсон [23] предположил, что в этом случае ребенок вытесняет одну из модальностей сознательного представления своих родителей (речевую или визуальную), что порождает внутренний конфликт и диссоциацию; вытесненная модальность затем прорывается в сознание в форме соответствующих (слуховых или зрительных) галлюцинаций, что, собственно, и составляет шизофренический эпизод. — Прим. ред. 234
характеристикой шизофренического мышления [6], [7], [23]. Например, шизофреник мог бы сказать: «Прошлой ночью я залез в бутылку, но не смог заткнуть пробку», тогда как сообщает он всего лишь о том, что ему плохо спалось, потому что было холодно. Мифическая логика выстраивается таким образом: постель с простынями и одеялом принадлежит к классу «контейнеров», то есть объектов, которые могут содержать в себе другие объекты. Бутылка тоже принадлежит к этому классу, и поскольку мифическое мышление не умеет различать между членами одного класса, то «залезть в постель» и «залезть в бутылку» — это одно и то же (причем не символически, а буквально). Аналогично «простыни» и «пробки» тоже воспринимаются как одно и то же. «Не смог заткнуть пробку» означает «простыня все время спадала», вот почему ему было холодно и не спалось: пробка все время выпадала из бутылки. Как сказал бы Бейтсоп, у пего трудности с логическими типами. — 166 —
|