|
традиционно церковном окружении, иногда на кладбище, иногда внутри церкви с многолюдным хором. В течение нескольких часов я часто плакала. Также я задавала много вопросов и отвечала на них, но они вели к последним безответным вопросам и казались тогда непонятными. Вначале я, помню, думала: "Все это уродство на самом деле прекрасное". Но в течение дня другие противоположности приходили мне на ум: добро и зло, успех и крах, мудрость и неведение, жизнь и смерть. Я переживала моё детство, но не какие-то конкретные происшествия, а ощущала только настроение, очень печальное. Многое из этого, должно быть, было связано с очень ранними ощущениями крушения и утраты, голода и истощения. В моём уме пронеслось, не существует ли связи между этими переживаниями и моей язвой желудка и двенадцатиперстной кишки, перешедшей в злокачественную опухоль. Только однажды я вспомнила, что чувствовала, когда осталась на улице во время дождя, как мне показалось, на очень долгое время. Помню, я была со своими братьями, и дежуривший мужчина не пустил нас на спектакль или в цирк, и вот, чувствуя себя очень грустно, мы бродили, не зная, куда мы идём. Скрытый намёк на моё настоящее положение очевиден: мне отказано в дальнейшем участии в спектакле жизни, и я поставлена — 507 —
|