|
туальной структурой, интригующе общей для Фрейда, Юнга и классической йоги и удивительно похожей на современные попытки связывать трансперсональную и когнитивную психологию через их общую синестетическую организацию. В соответствии с объяснением Онианса, древнегреческая psyche, подобно phrenes-thymus, первоначально была «дыханием» души. В Иллиаде psyche понимается как общая жизненная сила, располагающаяся в голове. При смерти она уходит в виде духа через рот, лицо или макушку головы. В этой наиболее ранней литературе psyche не приписывалось никакой функции в обычной, бодрствующей жизни. Ее значение приходит только со смертью или в опыте сновидений «посещения» богов — древнегреческой разновидности архетипических или «культурно-мифологических» сновидений (см. Hunt, 1989a), в которых бог появляется в форме видения, стоящего у головы спящего героя. В ранней римской традиции genius (дух) тоже помещался в голове, выглядел как змея или пламя у умирающих, а у богов был представлен лучами, исходившими их головы. И у греков, и у римлян голова считалась священным местом и обителью жизни. Нельзя не задуматься, не отражает ли это объяснение прото-феноменологию опыта выхода из тела. Действительно, современные люди, переживающие такой опыт, нередко описывают ощущение энергии, текущей вверх по позвоночнику и выходящей из головы (Green, 1968b). Опыт выхода из тела прямо подразумевается в еще более раннем «полете души» как широко распространенной форме надличностного опыта в шаманизме коренных народностей (Eliade, 1964). Среди более поздних древнегреческих философов, Алкмеон Кротонский первым поместил слияние чувств, или sensus communis, в голове. Онианс высказывает гипотезу, что этому смещению вверх из груди в голову, возможно, способствовало важное место psyche в мистериальных культах, которое, в свою очередь, привело к тому, что ее стали все больше использовать применительно к мыслям и чувствам в повседневной жизни. Какова бы ни была причина, в древнегреческих философских представлениях о разуме (nous) наблюдалось постепенное соединение оси phrenes-thymus и psyche в одну систему, сопровождавшееся долгими спорами о том, где она находится — в груди или голове. Эмоции заметнее всего проявлялись в сердцебиении и дыхании, тогда как разум был спо- Census Communis 305 койным и холодным — как в реальном случае контраста между разжижающимися мозговыми тканями мертвых и их «дымящейся кровью». В соответствии с этим, существовала и тенденция разделять эмоции и разум, помещая в голове лишь последний. Аристотель тоже следовал ей, но только в отношении духа. Даже высший рассудок, который ближе всего подходит к священному началу, вынужден использовать «низшие» образы сердца. Здесь мы прослеживаем общий для многих представителей классических культур процесс секуляризации, в котором постепенно утрачивается всеобщий доступ к богам и мифологическим сферам через посредство сновидений и визионерских состояний. К тому времени, когда древнегреческие философы-натуралисты начинали строить формальную теорию разума, они не нуждались в отдельном измерении для надличностного. — 212 —
|