|
Роман Кудинов прожил день ради экзистенциального откровения: «Самое глубокое переживание или открытие, которое я вынес из прожитых процессов, православного, языческого и буддистского. Это то, что я уже сам прожил и пришел к этим истинам. Четыре благородных истины буддизма. Во время проживания процесса буддизма я осознал, что я при желании могу манипулировать своим Эго. Я прекрасно видел, чувствовал, какие приемы, очень изощренные применяет Эго, лишь бы я остался в его подчинении, я буквально осознавал, что мое Эго может решать любые мои социальные, материальные проблемы лишь бы я остался с ним, лишь бы не уходил из его подчинения. Как сказал на следующий день В.Козлов. Во время лекции я отвечал на вопрос. Во мне произошла смена хозяина. Это я прожил буквально. Это очень важное для меня, в данный момент, открытие. Так, как я чувствую огромный дисбаланс в тримурти в пользу духовного. В социальной дхарме полный провал, но этот провал в социальной дхарме мной осознавался еще до тренинга. Во мне четко обозначилась равностность. Но ни в коем случае не равнодушие. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, мое эго всячески препятствует этому, я с трудом пытаюсь выразить свой прожитый - приобретенный опыт, хотя его там много. Мой опыт, проживаемый до тренинга и во время тренинга, очень четко сложился, структурировался, проявился. И от этого в душе спокойно умиротворенно и грустно». Остриков Петр провел день в размышлениях: «День путешествия и медитаций постоянно умирал. Солнце приближалось к гряде гор, а я продолжал оставаться на своем месте. Силы - то погружались в движение воздушных струй в собственных ноздрях, то снова, глядя на то, как легко плещется у ног Телецкое озеро. Много открытий было за этот день, но самое главное касалось стихии воды - ее женской изменчивости, то игривости и нежности, с которой она по-кошачьи ластилась и гладила кожу тела своими прикосновениями, то многотонной силе, с которой она низвергалась между монолитных скал, вспениваясь кипением возмущения и все сметая на своем пути, то ласковой теплоте, то мягкой прохладе, то игольчатой зыбкости. И, в то время, когда на бумагу ложились эти строки, женская стихия явила себя еще в одном аспекте - с неба хлестнул ливень очищения и освобождения и воздух заполнился новыми энергиями. Но это было позже, а пока, сидя на камне, я пытался понять и прожить первую благородную истину. Я понимал ее умом, но к сердцу она не ложилась. И сколько бы я не старался взглянуть на мир, как на непрерывное страдание - ничего не получалось. И в какой-то момент времени из глубины медитативного всплыло понимание, которое почему-то показалось верным: путь просветленности у каждого индивидуален и неповторим и, пожалуй, самое сложное понять - какой он, путь твоего сердца, повторить путь Гаутамы, Христа или Кришны невозможно, да и не нужно, верой будет только та практика, которая будет даваться без насилия и принуждения себя к ней, которую поймешь и примешь не умом, а сердцем и это, пожалуй, и есть самое сложное в духовном смысле - найти верный путь, путь с сердцем, который узнаешь сразу по тому, что сердце всегда правдиво, оно не лжет, нужно только подчиняться слышать его и тогда выбор будет верным. — 29 —
|