|
Теперь вы будете в состоянии понять, что мне нельзя открывать Х. глаза на истинное положение дел, так как Ферн является челой М., и я не имею никакого права , ни законного, ни обычного, согласно нашему кодексу, вмешиваться в их действия. Из многих неприятностей эта, однако, самая малая. Другим из наших обычаев – при переписке с внешним миром – является доверять челе доставку письма или любого другого послания, при том что он – если нет в этом абсолютной необходимости – больше никогда о них не будет думать. Очень часто письма от нас самих, если в них нет ничего важного и секретного, чела пишут нашим почерком. Именно таким образом в прошлом году некоторые из моих писем вам были осаждены, а когда приятное простое осаждение было оставлено – ну, тогда пришлось концентрировать свой ум, принимать удобное положение и – думать, а моему верному Лишенному Наследства оставалось только копировать мои мысли, лишь случайно допуская ошибку. О, мой друг, благодаря этому и легкая же у меня была жизнь вплоть до того самого дня, когда «Эклектик» начал свое неровное существование... В этом году по причинам, о которых нет необходимости упоминать, мне самому приходится выполнять всю работу. От этого иногда бывает тяжко, и я становлюсь нетерпеливым. Жан Поль Рихтер где-то пишет: «Из наших болей наиболее болезненна бестелесная, или нематериальная, а именно наше нетерпение и иллюзия, что это будет длиться вечно...» Однажды, разрешив себе действовать, словно я в своей душевной простоте поддался заблуждению, я вверил священную неприкосновенность своих писем в руки моего второго «я» , безнравственного «властного малого», вашего «Прославленного», который недолжным образом воспользовался моим доверием и поставил меня в нынешнее положение! Бессовестный смеется со вчерашнего дня, и, сказать вам правду, я склонен оценивать происходящее таким же образом. Но вы, будучи англичанином, боюсь, будете поражены ужасом ввиду размеров его преступления. Вы знаете, что, несмотря на свои недостатки, мистер Хьюм пока что абсолютно необходим Теософскому обществу. Меня иногда раздражают его мелочные чувства и дух мстительности. Все же мне приходится мириться с его слабостями, которые заставляют его в один момент досадовать, что еще рано , а в другой – что уже поздно . Но наш «Прославленный» не совсем такого мнения, возражая, что гордость и себялюбие мистера Хьюма желают, согласно нашей пословице, чтобы все человечество стояло на коленях и совершало ему пуджу •, и он, М., не собирается угождать Хьюму. Разумеется, М. никогда не будет умышленно вредить или досаждать ему. Наоборот, он намеревается всегда защищать Хьюма, как это делал до сих пор, но не поднимет и мизинца для того, чтобы вывести Хьюма из заблуждения. — 246 —
|