|
9 мая 1950 г. Родные и любимые мои, отвечаю на два последних письма от 18 и 30 апреля. "..." Дедлей отдал себя на Вел[икое] Служение и должен знать, что каждая утрата лицемерного сотрудника, брата или друга есть приобретение на этом пути. Новые и лучшие подойдут, потому старайтесь вычеркнуть из сознания уже прошлую для Вас страницу, смотрите и устремитесь вперед, только вперед в прекрасное будущее. Мало, очень мало тех, кто отдает себе даже слабый отчет, что происходит великий отбор в связи с переустройством Мира и что никогда Мир не был так близок к осуществлению такого окончательного пересмотра всего перед очередным переустройством. Много мужества и сил духа нужно найти в себе, чтобы отказаться от всяких предубеждений и предрассудков и приказать себе понять, что Мир Новый входит в жизнь. Сознание наше должно наконец вместить основы СВОБОДНОГО, но Нравственного мышления и вместить новые, открывающиеся перед нами горизонты во всей широте и беспредельности жизни в Трех Мирах, Именно здесь, на Земле, мы должны понять и ощутить нашу жизнь в Трех Мирах. Без такого осознания нашего участия в жизни беспредельной мы никогда не выберемся из старой колеи ограниченного мышления. И для обновления сознания одним из первых условий будет отказ от сомнений. Будем гнать малейший намек на сомнение и подозрительность, эти ядовитейшие порождения дряхлого мышления. Знание духа не может проявляться, если рассудок омрачен и скован сомнением. Но куда же обратимся, куда придем, когда голос духа - наш единственный судья и кормчий - замолкнет?! Осудите страх и сомнение, родные. Теперь о Боллинге. Меня крайне огорчило Ваше сообщение о его заболевании. Но вчера В[еликий] Вл[адыка] меня совершенно успокоил. Под Лучом В[еликого] Вл[адыки] все обойдется прекрасно, и он станет даже здоровее. Но, конечно, после операции нужна будет большая осторожность во всем. Вчера послала ему письмо и думаю, что оно тоже подбодрит его и утвердит в доверии к В[еликому] Вл[адыке]. Письмо это я написала утром еще до получения Вашей почты с известием о предстоящей ему операции. И теперь могу понять, почему В[еликий] Вл[адыка] так ласково и нежно говорил о нем, указывая на его большую преданность и любовь в одной из его прошлых жизней к Великому Монарху, и приказал мне вставить в письмо фразу, которая говорит о его свидании со мною через несколько лет; значит, ему предстоит еще пожить и потрудиться в Лучшей Стране. В[еликий] Вл[адыка] никогда не забывает ни одного преданного человека, ни одного действия или поступка, совершенного в преданности и любви. — 270 —
|