|
Еще при первом появлении нашего Общества в Индии до меня уже стали доходить слухи о неудовольствии разных сановников, у которых в канцеляриях служили многие из бомбейских членов-туземцев Теософического Общества. "Великие мира сего", бара-саабы, сухо советовали своим робким подчиненным "не очень-то дружиться с новоприбывшими авантюристами из Америки". Словом, положение было очень неприятное. Я села на скамью у водомета, около которого бабу отряхался теперь на солнце, наподобие мокрой собачонки. Нараян молчал, как убитый. Взглянув на него, я вся обомлела: темные круги под его огромными глазами потемнели еще сильнее, зубы оскалились, как у дикого зверя, и он вздрагивал словно в лихорадке... - Что с вами, Нараян? - испуганно спросила я. С минуту он ничего не отвечал; только белые, крепкие зубы заскрежетали еще сильнее... Вдруг он присел на песок дорожки и как-то разом повалился лицом в клумбы ярко-алых арали, - цветок, посвященный богине Кали... Цветок ли, любимый кровожадной богиней мщения, воодушевил нашего кроткого, терпеливого Нараяна, или что другое внушило ему страшную мысль, но он приподнял голову и, вперив в меня налитые кровью глаза, спросил изменившимся голосом: - Хорошо... хотите, я убью его? - прошипел голос. Я вскочила словно ужаленная. - Что вы, опомнитесь! Да разве стоит этот пьяный фанфарон, чтоб из-за его дерзостей честные люди рисковали шеей? Вы шутите или бредите, мой милый!.. Но он не слышал меня. Опустив голову на раздавленные растения и словно обращаясь к невидимому собеседнику под землей, он продолжал говорить тем же хриплым изменившимся голосом. Он словно изливал внезапно прорвавшуюся волну страдания, полную накипевшей в нем за это время бессильной любви в недра матери сырой земли... Я никогда не видала его в таком возбужденном состоянии. Он казался мне невыразимо жалким, но вместе с этим положительно страшным. "Что это такое с ним приключилось?" - подумалось мне. - "Неужели все это из-за этой глупейшей истории?" - Вас оскорбляют... из-за нас... из-за нас одних, - продолжал он полушепотом. - Да то ли еще будет!.. вас станут скоро преследовать, гнать... Бросьте нас, отвернитесь... скажите, что вы шутили, смеялись над нами, и вас простят, станут звать к себе, предлагать свою дружбу и общество... Но вы этого не сделаете, иначе маха-сааб не относился бы к вам, как он теперь относится... Поэтому много горя ждет вас в вашем будущем... горя и клеветы.<<163>> Нет, опасно быть друзьями бедных индусов! Нет счастья для сынов калиюги, и безумец тот, кто подает нам руку, потому что рано ли, поздно ли, а все же горько ему придется поплатиться за свое преступление!.. — 234 —
|