|
практически без средств к существованию. В более удачное время они помогали в постановках священных танцев и жили за счет его щедрости. Лет за тридцать до тою, большинство англичан вступили бы в Теософское Общество. Сейчас же большинство из них разочаровалось в теософии и искало более радикальные доктрины, требующие строгой личной дисциплины. Они нашли то, что искали у Гурджиева. Он предлагал именно то, чего недоставало теософии: тяжелый труд, строгую дисциплину, психическое напряжение, новизну - и характерную смесь властного контроля с чарующей свободой, проистекающей из сознания отказа от привычного комфортного образа жизни и подчинения чужой воле. Кроме того, Гурджиев предоставлял то, чего многие теософы, любящие дисциплину или нет, всегда страстно желали: контакт с реальным Учителем Мудрости; существом, если и не принадлежащим кругу Бессмертных, то, по крайней мере, находящимся в непосредственном контакте с ними или с тем, что Успенский называл Источником. Но и это составляло только часть авторитета Гурджиева. Он сам по себе обладал незаурядной личностью, даже его враги признавали, что он представляет собой силу, с которой нельзя не считаться. И подчинения он требовал беспрекословного. Жизнь в Приере шла по образцу, установленному в Броктоне и Ессентуках; обитатели как будто находились в постоянной осаде, да так в каком-то смысле и было. Врагом был сам Гурджиев. Он навязывал всем свой деспотизм, перемежавшийся снисходительным покровительством, и настаивал на том, чтобы обитатели подчинялись не только его капризам, но и полутюремному режиму, учрежденному для учеников. Правила запрещали им находиться в определенное время в определенных местах или покидать помещение без разрешения. Правила предписывали также работу по дому и саду. Несколько комнат были обставлены роскошной мебелью, собранной со всего поместья, но они предназначались в основном для богатых посетителей, новичков, любимцев и самого Гурджиева. Остальные жители обитали в чердачных помещениях - в той части дома, что — 279 —
|