Грязь, пот и слезы

В любом случае круговая дорога, хоть и проходила по более ровному месту, была более длинной и утомила меня еще больше. Осторожность не всегда идет на пользу. Порой лучше просто идти приступом на эти горы.

Когда я добрался до следующей контрольной точки, офицер заставил меня долго отжиматься на вязкой почве, не снимая рюкзака, в наказание за то, что последние триста ярдов я шел по тропе, а не по болоту.

Неожиданное наказание задержало меня на целых пятнадцать минут, так что теперь я уже намного отставал от графика.

Наконец он меня отпустил, но велел перейти вброд глубокий, по пояс, ручей с очень быстрым течением, запретив воспользоваться мостками. Он сделал это нарочно, чтобы я разозлился.

Теперь с меня буквально текла вода, и я едва стоял на ногах. Кое‑как я преодолел около сотни ярдов, чтобы скрыться из вида, а потом рухнул на землю. Я хотел немного отдохнуть и прийти в себя. Меня трясло как в лихорадке.

Но офицер следил за мной и приказал мне вернуться:

– Что, парень, хочешь сойти с дистанции?

Он не угрожал мне, просто говорил честно и откровенно. Он же видел, что я совсем раскис.

– Нет, сэр.

И я, пошатываясь, повернулся и побрел дальше.

– Тогда давай вкалывай, наверстывай время!

Мне ужасно хотелось, чтобы решение выйти из игры за меня принял кто‑то другой. Я почти надеялся, что он снова окликнет меня и снимет с дистанции. Но он этого не сделал. Решение уйти должен принять ты сам.

Но что‑то заставляло меня не останавливаться, идти дальше.

Я понимал, что отказ от борьбы не дает ничего хорошего, что после окончания тяжелой работы будет много времени для отдыха. Но все это легче сказать, чем сделать, когда ты весь разбит и шатаешься на ходу.

Следующий подъем по болотистому, утыканному кочками бесконечному склону горы я никогда не забуду. Я был совершенно измотан. Кое‑как мне удавалось сделать пару шагов, а потом я падал на колени под тяжестью рюкзака. У меня началось головокружение и сильная слабость, как во время тяжелой болезни, когда ты пытаешься встать с постели.

Я то и дело спотыкался и падал.

На вершине мне стало легче, правда, совсем немного. Я отчаянно подстегивал себя, стараясь наверстать время.

Наконец я увидел наши грузовики, стоявшие на площадке около моста у подножия горы.

Я бегом спустился к мосту и отметился на контрольном пункте.

Увидев остальных рекрутов, собравшихся в кружок под деревьями недалеко от входа на мост, я понял, что опоздал.

Над индивидуальными спиртовками поднимались дымки, рекруты готовили себе сладкий чай. Я представлял себе, как ребята молча возятся под своим навесом, стараются восполнить недостаток воды в организме и разобрать снаряжение перед ночным маршем.