|
сопряженные с желанием «Все понять, все оценить. Как живут здесь люди». Он рассказывал о Швейцарии, об осле. И на мгновение воспоминание сжимало болью сердце: «Мари! Вспомнил...» Это мгновение готовило другую — более долгую остановку беседы. На требование дать характеристику Аглае его Мышкин «Запнулся. Тащат из него щипцами». И Смоктуновский предлагает неожиданное объяснение этой запинке: «Не хочется анализировать, так как разрушается иллюзия». В своих следующих работах Смоктуновский практически откажется от записей, фиксирующих тот или иной жест героя или интонационную окраску фразы. В «Мышкине» такого рода служебных пометок не очень много, но они встречаются. Артист точно пробует разные способы работы, чтобы в дальнейшем найти оптимально подходящий себе. Так, на ответ Мышкина, чем поразила его красота Настасьи Филипповны («В этом лице... страдания много»), артист помечает: «как бы себе». То есть фиксирует, как именно Мышкин произносит эту реплику: не в диалоге, а отвечая на внутренние вопросы. И далее артист обозначит подтекст мышкинских слов о Настасье Филипповне, адресованных недружелюбно настроенному к ней дамскому кружку, и в частности к генеральше Епанчиной: «Защитить ее. Она ни в чем не виновата. Будьте справедливой». Далее в тетрадке Смоктуновский обозначит сквозную тему роли: «ВСЮ РОЛЬ ПОСАДИТЬ НА СТРАШНУЮ ЛЮБОВЬ К Н. Ф.». Но для артиста также важно, что в системе координат Достоевского Мышкин и Настасья Филипповна — главные антагонисты и центральные персонажи: «У Мышкина мир прекрасен. Он начинает жизнь с верой в людей. Но приходит К ФИНАЛУ — СХОДИТ С УМА. У Настасьи Филипповны — мир ужасен. Н. Ф. - изверившийся человек». Картина пятая Выписав на обложке роли: «херувимчика не нужно», — Смоктуновский подчеркивает в своем герое отсутствие детской наивности, безличной доброты и благости. Так, в сцене в доме у Иволгиных он помечает: «Все предыдущие обстоятельства с Ганей его настроили против него. Уже что-то его начинает раздражать. Даже воздух в этой комнате какой-то особенный, необычный, — зловонный что ли... Попал в вертеп». Этот Мышкин моментально понимал Фердыщенко и отстранялся от него: «Очень странные вопросы задает, не открываться перед ним». «Наивности» Мышкина, долго не понимающего «болезни» генерала Иволгина, Смоктуновский дает вполне рациональное объяснение: «Очень хочет узнать об отце. Самая большая заинтересованность». Его Мышкин был настолько увлечен предметом разговора, что не сразу обращал внимание на собеседника. И эта его внутренняя отрешенность, сосредоточенность не на объекте, а на предмете разговора находилась в противоречии с задачей: «весь в партнерах». Общение Мышкина было двойственным: телепатически чуткий собеседник и человек, отрешенный от окружающих, живущий своей тяжелой внутренней жизнью. Он то распахивался навстречу собеседнику, то уходил от него в свой недоступный мир. И эта внутренняя жизнь была — любовь к Н. Ф. Для Смоктуновского было важно в дробном, рассыпанном на картины и эпизоды спектакле постоянно держать «сквозную линию роли». Перед сценой встречи с Настасьей Филипповной Смоктуновский выписывает на полях как бы этапы пути Мышкина к Н. Ф.: — 20 —
|