Шахматы как модель жизни

Сборник пар­тий Алек­сан­д­ра Але­хи­на, мо­его пер­во­го шах­мат­но­го ку­ми­ра, был мо­ей нас­толь­ной кни­гой, и я меч­тал пос­тичь тай­ну его фан­тас­ти­чес­ких ком­би­на­ций и сок­ру­ши­тель­ных атак. Его ори­ги­наль­ные кон­цеп­ции и мощ­ный стиль иг­ры ка­за­лись поч­ти свер­х­че­ло­ве­чес­ки­ми. Эс­тон­с­кий гроссмейстер Ке­рес в свое вре­мя ска­зал: «У Ка­паб­лан­ки не­воз­мож­но вы­иг­рать, а с Але­хи­ным не­воз­мож­но иг­рать».

Игру Але­хи­на час­то на­зы­ва­ли не­пос­ти­жи­мой. Та­кие оп­ре­де­ле­ния в шах­мат­ном ми­ре дос­та­ют­ся да­ле­ко не каж­до­му. Ори­ги­наль­ность обыч­но дос­ти­га­ет­ся уг­луб­лен­ной под­го­тов­кой, по­ис­ком но­вых идей, ко­то­ры­ми мож­но уди­вить шах­ма­тис­та ми­ро­во­го уров­ня. Но Але­хи­ну это уда­ва­лось бла­го­да­ря то­му, что он стре­мил­ся не упус­кать из ви­ду ни один эле­мент иг­ры. Мо­жет по­ка­зать­ся, что на шах­мат­ной дос­ке не­воз­мож­но ус­т­ро­ить за­са­ду, но Але­хин де­лал это пос­то­ян­но. Он мог вос­п­ри­ни­мать каж­дую фи­гу­ру на дос­ке как часть еди­но­го це­ло­го и рас­к­ры­вать ее по­тен­ци­ал там, где ник­то дру­гой не ви­дел ни­че­го осо­бен­но­го.

В этом от­но­ше­нии весь­ма ха­рак­тер­ны две его пар­тии: с ма­ло­из­вес­т­ным вен­гер­с­ким шах­ма­тис­том Штер­ком (Бу­да­пешт, 1921) и с бу­ду­щим пре­тен­ден­том на ми­ро­вое пер­вен­с­т­во грос­смей­с­те­ром Ефи­мом Бо­го­лю­бо­вым (Гас­тингс, 1922). В обо­их слу­ча­ях Але­хин рас­к­рыл свое мас­ш­таб­ное ви­де­ние в пол­ную си­лу, соз­да­вая дав­ле­ние на од­ном флан­ге лишь для то­го, что­бы вне­зап­но на­нес­ти глав­ный удар на дру­гом, с пол­ным раз­г­ро­мом про­тив­ни­ка. Имен­но это и про­изош­ло в по­един­ке со Штер­ком.