|
Клеопатра понимала, что, по сути дела, ничем не отличается от прочих женщин, она даже не была выдающейся красавицей. Но ей было известно, что мужчинам свойственно переоценивать женщин. Все, что для этого требуется,— просто намекнуть на то, что вы необычны, что вы выделяетесь, что в вас есть нечто уникальное. Постарайтесь, чтобы мысли о вас ассоциировались с чем-то величественным или необыкновенным. Цезарю Клеопатра рассказывала о великих фараонах древнего Египта, для Антония создала миф, который вознес ее к самой богине Афродите. Оба великих мужа склонились к ногам не просто женщины с сильной волей, но почти богини. В наши дни, пожалуй, трудновато было бы вызвать настолько грандиозные ассоциации, зато и наши современники испытывают глубокое удовольствие от встречи с кем-то, напоминающим им героев или героинь их детских фантазий. Джон Ф. Кеннеди представлялся воплощением рыцаря — благородный, храбрый, обаятельный. Пабло Пикассо был не просто великим живописцем, питавшим слабость к молоденьким девушкам, он был то Минотавром из древнегреческих мифов, то демоническим хитрецом и пройдохой — персонаж, невероятно привлекательный в глазах женщин. Подобные ассоциации не следует навевать слишком рано; они обретают силу лишь тогда, когда объект уже попал под ваше обаяние и с готовностью поддается внушению. Мужчина, впервые услышавший о Клеопатре, при первой встрече счел бы ее намеки на родство с Афродитой смехотворными и нелепыми. Но влюбленный — или почти влюбленный — с готовностью поверит практически любой выдумке. Хитрость заключается в том, как вызвать ассоциации между собственной личностью и чем-то мифическим — с помощью одежды, которую вы носите, слов, которые произносите, мест, где вы появляетесь. В романе Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» обольщают одного из персонажей, Сванна, причем соблазнительница, собственно, не совсем в его вкусе. Он — эстет, существо утонченное. Она ниже его по происхождению, не столь изысканна, простовата, пожалуй, даже чуть-чуть безвкусна. Однако он поэтизирует в своем воображении яркие, совместно пережитые ими моменты, которые отныне ассоциируются у него только с нею. Один из таких эпизодов — музыкальный вечер, на котором они вместе присутствуют в салоне; там его пленила одна из услышанных мелодий, коротенькая музыкальная фраза из сонаты. Теперь, когда бы он ни подумал о своей подруге, в голове всплывает эта мелодия. Маленькие пустяки, подаренные ею, вещи, которые она держала в руках или хотя бы прикасалась к ним, начинают жить самостоятельной жизнью. Любого рода возвышенные переживания, художественные или духовные, удерживаются в памяти несравненно дольше, чем рядовые моменты. Найдите способ пережить с вашими объектами подобные мгновения — концерт, театральный спектакль, какой-то духовный опыт, что угодно еще,— чтобы в их памяти с вами было связано что-то возвышенное, одухотворенное. Совместные моменты воодушевления обладают громадным обольстительным потенциалом. К тому же любому предмету, любой вещи можно придать соответствующее звучание, сделать так, чтобы он вызывал поэтические отклики, отдавался в душе сентиментальными ассоциациями, как то обсуждалось в последней главе. Подарки, которые вы делаете, и другие предметы становятся воспоминаниями о вас; а если они вызывают приятные воспоминания, один их вид вызывает мысли о вас, ускоряя процесс идеализации. — 257 —
|