|
Французские колонисты ожидали его с восторгом и нетерпением. Ведь это их переворот косвенно способствовал приходу де Голля к власти; разумеется, предвкушали они, он намерен лично поблагодарить их и уверить, что Алжир останется навеки французским. Когда генерал прибыл в Алжир, на центральную площадь столицы вышли тысячи людей. Они ликовали — кругом виднелись французские знамена, приветственные плакаты, цветы, звучала музыка, отовсюду слышалось пение и выкрики «Algerie fran?ais» («Французский Алжир» — лозунг французских сторонников колониализма). Неожиданно на балконе, выходящем на площадь, появился де Голль. Толпа встретила его восторженно. Генерал, человек очень высокого роста, поднял руки над головой, и крики усилились. Толпа приглашала его слиться с ними, разделить их радость. Вместо этого он опустил руки, дождался, пока стихнет шум, затем широко развел руки в стороны и медленно заговорил низким голосом: «Je vous ai compris» — я понимаю вас. Последовало мгновение тишины, а затем оглушительный рев восторга: он понимает их! Ничего иного они от него и не ожидали. Де Голль заговорил о величии Франции. Новые приветственные возгласы. Он пообещал, что будут проведены выборы, и «вместе с новыми народными избранниками мы решим, как довершить начатое». Да, новое правительство — это именно то, чего хотят собравшиеся,— снова одобрительные выкрики. Он «определит окончательное место Алжира». Необходима «тотальная дисциплина, без оговорок и условий» — кто же возразит против этого? Он закончил выступление громкими призывами : «Vive la R?publique! Vive la France!» — эмоциональным лозунгом, с которым французы бросались в бой против фашистов. Собравшиеся единодушно подхватили. В последующие несколько дней де Голль произносил подобные речи по всему Алжиру и повсюду встречал такое же воодушевление. Только после того как де Голль вернулся во Францию, его слова начали доходить: он ни разу не обещал, что Алжир останется французским. На самом-то деле он вел речь о том, что предоставит арабам право голоса и амнистирует алжирских борцов за независимость страны. Как-то само собой так получилось, что возбужденные приездом и речами де Голля колонисты не вникли в истинную суть его слов, не потрудились вдуматься в то, что он, собственно, имеет в виду. Де Голль их провел. И действительно, вскоре он начал работу над тем, чтобы Алжиру была предоставлена независимость — дело, которое было полностью им завершено в 1962 году. Толкование. Де Голля не особенно заботили старая французская колония и то, что она символизировала для многих граждан Франции. Не испытывал он и симпатии к разжигателям гражданской войны. Его единственной заботой было сделать Францию сильным современным государством. Так что в Алжир он прибыл с разработанным планом: ослабить правое крыло, разобщив и вызвав в его рядах раздор, и вести планомерную работу по предоставлению независимости Алжиру. Его ближайшей целью было снять напряжение и выиграть время. Он не стал лгать колонистам, говоря, что поддерживает их дело,— это привело бы к неприятностям сразу по возвращении домой. Вместо этого он сумел убаюкать колонистов соблазнительными речами, окутал их своими словами. Его знаменитое «Я вас понимаю» вполне могло означать «Я понимаю, какую опасность вы представляете». Но опьяненная радостью толпа истолковала эти слова в единственно приемлемом для себя смысле. Чтобы удержать их на пике эмоционального подъема, де Голль вспомнил о французском Сопротивлении во время Второй мировой войны, упомянул о «дисциплине» — слово, имевшее для правых исключительное значение. Он досыта накормил их обещаниями — новое правительство, славное будущее. Он загипнотизировал их повторением этих слов, заставив ощутить общий порыв. Его речь была выразительной и эмоциональной. От его пьянящих слов слушателей охватывала лихорадка. — 230 —
|