Стратегии счастливых пар

Консервативная среда в преломлении нового времени

Противоречивость личности одного из самых именитых философов древности лишь подчеркивает дуалистичность самой человеческой природы, саркастически намекая на сложность безоговорочного следования правилам, в которых содержится несомненная польза для человека, и на чисто земное бессилие решительно отказаться от искусительного яда соблазнов. Пьер Грималь считает Сенеку «цельным образом», тогда как Вил Дюрант усматривал в нем «позерство и непоследовательность». И каждый из крупных исследователей его личности приводит неоспоримые аргументы в защиту своей правоты. Однако правда, как всегда, находится где‑то посредине. Будучи апологетом умиротворения и аскетизма во всех сферах жизни, Сенека Младший не сумел избежать вовлечения в большую политику, позволил тирану использовать свои недюжинные дарования и без преувеличения выдающиеся знания человеческой природы. Не смог этот удивительный духовный аскет отказаться от накопительства (хотя и не прилагал к этому особых усилий, а само богатство не имело чрезвычайной ценности в его глазах), и даже уже принятое вегетарианство вскоре отверг, сохранив, правда, умеренность в еде и питье. Некоторые античные авторы приписывают Сенеке и сексуальную невоздержанность, по меньшей мере в молодые годы. Таким образом, Сенека предстает перед нами вовсе как не великий мессия, окутанный божественным светом, а как человек со множеством разнообразных слабостей и даже пороков, который все же осознанно и последовательно боролся с собой, двигаясь по пути нравственного очищения и личностного совершенствования. Своей собственной судьбой – а смерть его, несомненно, стала прямым следствием ранее дозволенных слабостей – Сенека Младший, как никто иной, продемонстрировал свою принадлежность к колеблющемуся роду человеческому. Вечно сомневающемуся, спотыкающемуся о собственные пороки, однако стремящемуся к самосовершенствованию, ищущему покаяния и новых путей развития, созидания – во имя самосохранения и самовыражения. Его жизненный путь – будто сквозь заросли и таежные буреломы, – его противостояние собственным слабостям напоминают усилия другого такого же непримиримого поборника самосовершенствования – Льва Толстого. Оба они лишь в конце жизни пришли к поразительному взаимопониманию с Природой и согласию с внутренним «я». Но Сенеке, в отличие от Толстого, явно удалась еще одна грань жизни – семейная. И именно в этом контексте его незыблемые семейные устои наряду с множеством других психологических изменений стали, с одной стороны, свидетельством духовного роста и нового воплощения личности, а с другой – ярким признаком влияния неординарной женщины на творческую натуру ищущего мужчины. В истории он был падшим ангелом, которого к смертному часу настигло великое озарение, заставившее взмыть ввысь и застыть там мерцающей, никогда не гаснущей звездой. И роль в этой трансформации сознания его спутницы, стоящей в тени истории, гораздо большая, нежели может показаться на первый взгляд.