|
Джордж Вашингтон Если провести опрос среди тысячи людей по поводу того, считают ли они себя честными, большинство ответит: «Ну конечно, я честный». Большинство людей на самом деле так считают. Если вы спросите вора, он тоже скажет, что он честный, например: «Я говорю людям, что собираюсь их ограбить, и это честно». Как бы безумно это ни звучало, некоторые именно так и думают. Люди имеют мысленные фильтры относительно честности. Любимое выражение обычного человека: «Да, я человек честный, но...» Запомните, эта фраза, которая начинается с но, всегда содержит ложь, в которой вы живете и которую скрываете. Истинную честность не прячут и не приглушают, для нее нет никаких «если», «и» или «но». Правда есть правда. Однако поскольку большая часть людей стала уже нечувствительна к неискренности, то естественно, что они не могут определить, когда бывают нечестны. Мы устанавливаем свои собственные правила насчет того, что честно, а что нет. Сталкиваясь с непростой ситуацией, мы избегаем правды, прикрываясь заранее заготовленной и удобной в применении «оговоркой об исключении». «Я честный человек, но налоги — это другой вопрос», — и это лишь один из миллионов вариантов лжи, которая вполне устраивает обычных людей. Когда я учился в Вест-Пойите, у нас был принят кодекс чести: если ты лжешь, воруешь или допускаешь, чтобы кто-либо другой это делал, то курсанты имеют право вышвырнуть тебя из академии. Это звучало весьма недвусмысленно, и я знал, что это не шутки. Можно говорить правду, но не быть при этом честным. Поскольку я не хотел вылететь из академии с позором, я не лгал, не воровал, находясь там, поэтому действительно считал себя честным, и только впоследствии я понял, что мне еще требовалась проверка на честность. Можно говорить правду, но не быть при этом честным. Быть честным — это не значит с честью выйти из одного-двух инцидентов. Честность — это образ жизни, нельзя быть честным время от времени, честность — это ваша сущность. Добрые самураи честны не только тогда, когда им это удобно, но все время, даже если это стоит им жизни, даже если у них нет свидетелей. Приемлемая ложь Однажды я был на семинаре под руководством Тома. Он дал задание: перемещаясь по залу, рассказывать другим участникам о том, чего нам действительно хотелось бы добиться в жизни. Я рассказывал остальным, что хочу быть более организованным в работе. Я действительно этого хотел, я не лгал, но все же я не был абсолютно честен. Что на самом деле имело для меня огромное значение, чего я на самом деле хотел, так это безумно романтичных и стабильных любовных отношений. Но я никоим образом не собирался рассказывать об этом незнакомцам и тем более — знакомым. Люди считали, что у меня все в порядке с личной жизнью, и я боялся того, что они могут подумать, если я скажу им правду. — 50 —
|