|
Кажется, начинающего живописца не волновало, а порой и забавляло, что окружающие считают его сумасшедшим. Хотя, с другой стороны, не исключено, что на подсознательном уровне он свыкся с этой мыслью и она воспринималась им настолько естественно, что послужила толчком к реальному помрачению разума. А бегство от реальной жизни ускорило еще одно разочарование на сердечном фронте – оставшуюся без ответа его вторую любовь – к кузине. Она усилила его внутреннее убеждение в том, что он не такой, как все: он пришел в мир, чтобы страдать, и страдая, дать миру что‑то очень важное и новое. Безусловно, психика Ван Гога была потрясена отношением окружающих – на его самосознании была поставлена отчетливая печать изгоя, окончательный вердикт общества, не принявшего его в свой мир. Фактически, Ван Гог стал изгнанником из реальной жизни – он был лишен любви и понимания родителей, его дважды отвергали женщины, которых он боготворил, и бесчисленное количество раз представители чуждого ему общества никак не реагировали на предназначенные им плоды его адского труда. Не имея возможности прокормить себя и будучи крайне непрактичным в быту, Винсент, словно зверек, загнанный в угол и ограниченный пространством клетки, начал искать новую реальность в себе самом. Ему не оставалось ничего иного, как бежать в воображаемый мир. Пусть даже мир сумасшедшего – он был лучше жестокого и несправедливого реального. Именно поэтому Винсент, тонущий в своих бесчисленных несчастиях, отчаянно и в то же время отрешенно двигался навстречу беспредельному напряжению творчества – в нем он забывался и благодаря ему в нем пробуждался человек, любящий себя и верящий в себя. Лишь непосильный труд, который позволял полностью отречься от действительности, возрождал в нем здоровую самооценку и самоидентификацию в мире живых. Назад дороги не было – отступиться от живописи теперь означало смерть. Поздний сексуальный опыт с проституткой, даже несмотря на физическую боль лечения болезненной гонореи (эта хворь потом еще долго напоминала о себе, практически став хронической), на несколько мгновений пробудил в начинающем художнике желание возвратиться к «нормальной» жизни: в одном из писем он проговорился, что жаждет стать «обыкновенным» человеком и «познать простые радости». Но даже вполне определенный период сожительства с нею ничего не изменил радикально: просто Винсент больше страдал, больше терпел и… меньше ел. Брат сыграл заметную роль в этот в определенном смысле критический для творчества момент: Тео высказал готовность и дальше финансировать творческие поиски Винсента – но только в том случае, если он откажется от бредовой идеи связать свою жизнь с женщиной улицы. В конце концов младший брат добился своего, а Винсент был вынужден сменить место жительства. Единственный, кто спокойно воспринимал неординарность Винсента, брат сам создал непреодолимую преграду для возвращения Винсента в мир «нормальных» обывателей. Но самое главное – развившаяся неспособность жить в мире обычных, «нормальных» людей, помноженная на невероятную впечатлительность и навязчивое желание трудиться, толкали Винсента Ван Гога на поиск такого пути, который бы вне сомнения поставил его над существующим миром реальности. Это было бы идеальным доказательством. У Ван Гога не оставалось иного пути, как быть и оставаться до конца неисправимым фанатиком. Пусть даже находясь на краю пропасти. Он настолько врос в свой воображаемый полуфантастический мир, что это, с одной стороны, спасало его от гибели в кругу людей, а с другой – увлекало в такие глубины собственного подсознания, что возвращаться из них в тусклую реальность было каждый раз все сложнее. Даже секс он искренне считал лишь источником энергии и психического здоровья, необходимым для успешной реализации своей цели. Окружающие откровенно смеялись над маленьким незадачливым человеком, ищущим правду жизни в откровениях на холсте или бумаге, пытающимся самовыражаться, не желая видеть всех остальных красок жизни. Обывателям не нужна чья‑то болезненная глубина – своя собственная поверхностность во все времена имела и будет иметь гораздо большие вес и ценность. — 327 —
|