|
В это же время новый вождь Европы распространил немыслимое для свободного духом европейца влияние своего имени и на территории покоренных французами держав. Для начала Бонапарт деспотическим распоряжением запретил газетам выражать мнения, противоречащие его интересам. Он хотел прослыть демоном, чтобы уже звук его имени повелевал народами. И он добился этого. Когда Наполеону вдруг вздумалось изменить государственное устройство в Швейцарии, он лишь известил об этом: учитывая наличие 30 тысяч солдат на границе да дикий нрав французского самозванца, Швейцария покорилась мгновенно и безропотно. К таким же по характеру действиям можно отнести и расстрел Наполеоном члена династии Бурбонов – герцога Энгиенского. Последнее было исполнено исключительно с целью психологического давления и устрашения, которым французский самодержец уделял особое внимание. Более того, уничтожение человека, абсолютно непричастного к каким‑либо политическим событиям во Франции, Наполеон тут же ловко использовал для нагнетания обстановки тревожности и объявления себя императором. Еще одной особенностью Бонапарта была сумасшедшая работоспособность. Он мог спать лишь три‑четыре часа в сутки, почти не отрываться для обеда, но точно так же он никогда не давал расслабиться окружению. Внутренним чутьем понимая, что массовое сознание должно воспринимать его образ с трепетом и благоговением, он делал все, чтобы соответствовать разработанной для себя роли, и играл так ловко, словно вся его жизнь была выступлением на сцене. Этот миф не раз сослужил Разрушителю добрую службу, ибо людская молва так лихо разнесла посаженные им зерна, что одно его имя на поле брани порождало замешательство и неуверенность в рядах неприятеля. Он сам непрестанно твердил, что «работает всегда», «просчитывает», «предвидит» все, что должно произойти. Люди легко уверовали в миф о герое – каждая нация нуждается в образах и не только легко соглашается поверить преувеличениям, но и заботится о продолжении мифов, если только они направлены на поддержание национальной идеи. Способность этого полководца видеть суть в движении к своей цели заключалась, прежде всего, в том, что он, в отличие от окружения, видевшего лишь частности, умел разбираться в глобальном и представлять свои деяния как необходимые для всеобщего блага. Делая ставку на «большие батальоны», он с легкостью жертвовал этими батальонами, ибо никогда не утруждал себя размышлениями о ценности человеческой жизни. Система ценностей Наполеона формировалась в соответствии с возможностями добиться своей цели, и то, что не относилось к достижению цели, просто и легко вытеснялось. В людях он видел лишь ступеньки. Но с другой стороны, как никто другой, Наполеон понимал, что мелочей в искусстве управления людьми не бывает. Даже некоторые раны, полученные им во время сражений на поле битвы, он скрывал от масс, обходясь помощью ближайшего окружения, – очевидный пример создания образа себя (о некоторых из этих ран стало известно лишь после его смерти, когда обмывали его тело). — 244 —
|