|
Еще одна черта определенно и выгодно отличала Цезаря от своих, даже талантливых современников: он никогда не был ослеплен жаждой наживы и рассматривал деньги или другое материальное лишь как средство для прокладывания дороги к цели. Даже произведения искусства и антикварные редкости, которыми он любил наслаждаться и которые собирал, он бросил бы, не раздумывая ни секунды, если бы был уверен, что такой шаг хоть на немного приблизит его к осуществлению планов. Цезарь обладал также редчайшим даром делать из своих лютых врагов сторонников. Прекрасно проникая в область истинных желаний своих врагов, он предлагал каждому именно то, что тот хотел. Своему недругу авантюристу Куриону он открыл путь к славе и деньгам, чем купил на долгие годы его преданность; плебея Тита Лабиена (правда, позже изменившего ему) сделал полководцем; покоренным диким племенам дал почетное и важное для них римское гражданство; мужественным галльским воинам, жившим исключительно за счет войн, обеспечил возможность умножать богатства, приняв их в состав своего войска; симпатии простого плебса ненавязчиво и деловито покупал или способствовал принятию законов, которые были на руку неимущим и в считанные дни делали его популярным. Цезарь никогда не верил в случай, при этом его риск, по мнению современников, часто граничил с безрассудством – именно внезапными, стремительными и рискованными действиями он достигал военного превосходства над неприятелями. Как любой профессионал подсознательно чувствует границы собственных возможностей, так и Цезарь тонко чувствовал свои силы и пределы своего влияния. Хотя объективно, часто он действовал, стимулируемый лишь единственным импульсом – выжить и сохранить людей. Единожды дрогнуть – означало конец всему, и закаливший свой дух полководец не мог позволить себе и своей армии расслабиться. Другими словами, он настроил свой мозг играть роль храбреца и великого полководца до конца, поэтому и показывал не единожды смелость, казавшуюся безрассудной. На самом деле это было мужество человека, загнанного в угол, для которого девиз «Победа или смерть» стал суровой реальностью. Именно способность принимать решения и брать ответственность на себя предопределили рост Цезаря как полководца и политика. Он умело использовал малейшее замешательство среди римских магнатов и политиков, чтобы тотчас поставить их перед фактом уже свершенного действия, кроме того, всегда имеющего разумные, вполне логичные обоснования. Он рано осознал общую слабость мира и готовность аморфного общества подчиняться воле сильного человека. Он почитал общественную мораль и законы лишь в той мере, пока они не шли вразрез с его собственным честолюбием. — 188 —
|