Фридрих Ницше«Если ты хочешь отдыха – веруй, если ты жаждешь истины – ищи». Фридрих Ницше «Сдерживайте себя, чтобы быть сильным» – это наставление старого профессора Ритчля из Лейпцигского университета Ницше запомнил на всю жизнь. Именно поэтому преподавание в Базеле с самого начала было лишь идеальной базой для развития более глубоких намерений. Кафедра, доверенная молодому ученому, превратила Ницше, как он сам выразился, «из блуждающей звезды в звезду, прикрепленную к небесному своду». Новоявленный профессор первое время не отказывался от волнующих и льстящих его самолюбию поручений: он без колебаний берется за внезапно предложенный курс риторики, тут же обещает участие в проекте нового обозрения, учрежденного его любимым учителем по Лейпцигскому университету профессором Ритчлем. Все это неимоверно отвлекает и не дает сосредоточиться, хотя идея уже вызрела. С еще большей силой и неотвратимым стремлением познания Ницше обращается к истории, снова и снова перелистывая страницы вековых творений, чтобы яснее представить себе настоящее и научиться видеть главные симптомы будущего. Почти все его будущие работы стали глубоким синтезом античного, к которому Ницше относился как к наиболее глубокому и самому откровенному периоду человеческой эволюции. В конце концов, это оказалась гигантская по замыслу и непревзойденная по смелости работа – синтезировать опыт древности и извлечь из него уроки для будущего. Чтобы не отвлекаться на мирскую суету, Фридрих Ницше вообще не читает газет. Он живет, словно ангел, бестрепетно взирая с высоты на суету человечества и его страсти. Не захватывает молодого ученого и война – единственное спасение от суеты одинокий искатель видит в затворническом уединении. В захватывающей и всепоглощающей силе тишины он усматривает едва ли единственную возможность сосредоточенного и наполненного энергией свободы творчества. Правда, со временем переживания молодости все же взяли верх над едва выкристаллизовавшейся идеей, и рождающийся философ‑мистик принял кратковременное участие во Франко‑прусской войне. И даже неожиданно зажегся ложными символами патриотизма, манипулирующими во время истребления человеком себе подобных. Однако очень скоро его великие современники Рихард Вагнер и Яков Бурхардт, ставшие благодаря исключительным стараниям самого Ницше близкими друзьями, остудили его невесть откуда взявшийся пафос и опьянение проблемами нации и патриотизма. Несмотря на патологическое влечение к одиночеству, в молодые годы Фридрих искал возможности общаться с теми, кто был способен свободно и страстно мыслить, отвергал шаблонность и мог дать подпитку еще трепещущей ницшеанской мысли. И Вагнер, и Бурхардт, и профессор Франц Овербек еще могли скорректировать направления усилий пылкого и горячего темперамента революционно настроенного Ницше. Последний же был чрезвычайно настойчив, хоть и соблюдал все тонкости внешнего такта и предупредительности. Он неизменно сам избирал себе круг людей для общения и никогда не отходил от принципа. С детства Фридрих привык быть центром вселенной и не имел намерений отказываться от внушений и самовнушений раннего периода своей жизни. Только в этом кругу избранных, чувственных и близких людей профессор‑филолог осторожно «обкатывал» свои новые постулаты, созревавшие в его беспокойной голове. А смелые и даже безумные формулы жизненного бытия рождались под прессом сверлящих его мыслей: с каждым днем работа в университете все меньше беспокоила Фридриха, а бесконечные прогулки в полном одиночестве он стал посвящать тщательному синтезу устоявшихся философских истин. — 170 —
|