|
Работоспособность и Воля становятся определяющими внутренними стимулами молодого человека. Если он сумел выделиться эксцентричными выходками в детстве, то сумеет выделиться и необъяснимыми, но захватывающими образами своих полотен! Дали был готов к самой жестокой и изнурительной борьбе, но не к тому, чтобы принять чью‑то точку зрения. Уже перед поступлением в Мадридскую Академию изящных искусств в возрасте двадцати одного года Сальвадор достиг таких заметных успехов, что его дальнейший выбор практически ни у кого не вызывал сомнений – даже отец, жаждавший увидеть сына профессором, смирился с тем, что Сальвадор будет художником. В своем дневнике честолюбивый и терпеливый родитель отметил, что Сальвадор почти все время проводит за рисованием картин, которые потом отправляет на различные выставки, а его ранний успех уже «превзошел все отцовские ожидания». «Даже если мой сын не станет профессором, меня достаточно убедили окружающие, что его творческая направленность – не ошибка». Эти признания стареющего скептика более всего свидетельствуют о том, что в двадцать один год Сальвадор Дали был полон решимости стать художником. И если его близкие также уверовали в возможность Сальвадора пользоваться таким ремеслом в качестве профессии, то сам юноша знал – он будет великим художником. Пока еще эта вера ни разу не подводила его. Однако оценки творчества молодого Дали весьма противоречивы: если в школе на уроках рисования ему якобы предоставляли полную свободу, то даже за время пребывания в художественной академии он «ничего не создал и ничего не изобрел». В то же время вовсе не случайным кажется замечание известного испанского поэта Фредерико Гарсиа Лорки (в «Оде Сальвадору Дали»), который был близким другом молодого Сальвадора Дали, о том, что «его краски столь же незрелые», как и он сам, но что он готов превозносить «твердую волю» Дали. Это серьезное признание, подтверждающее, что Дали самоотверженно работал, а не только занимался непристойными выходками, как может показаться на первый взгляд человеку, впервые прочитавшему его биографию. Самолюбие и тщеславие Дали не знали границ, но они не ослепляли его. Если он и отвергал одних учителей, то все же настойчиво искал других. Искал страстно, напряженно, как ищет человек на грани безысходности. Главное – он знал твердо и четко, чего он хочет. Он хотел быть великим художником и готов был умереть, но выполнить задуманное. Фанатичная одержимость, помноженная на знания, получаемые на лету буквально со всех сторон, да удивительная наблюдательность, развитая благодаря чрезмерной интровертованности и сознательной абстрагированности от внешнего мира, безответственному погружению во внутренний мир, сделали свое дело – разрушитель всего окружающего возжелал преобразовать неполноценный современный мир. А может быть, просто что‑то доказать его равнодушным обитателям… — 119 —
|