|
По возвращении в Гарвард моей главной заботой вскоре стала моя предстоящая Нобелевская лекция. Морис должен был рассказать об экспериментах его лаборатории в Королевском колледже, подтвердивших существование двойной спирали, Фрэнсис собирался говорить прежде всего о генетическом коде, а я, в свою очередь, — о роли РНК в синтезе белка. По счастью, мои научные результаты, полученные за последние пять лет в Гарварде, были вполне достойны Нобелевской лекции. Я устроил репетицию своего выступления в конце ноября в Рокфеллеровском университете, воспользовавшись этим случаем, чтобы также посетить нью-йоркское отделение Би-Би-Си, где сделали запись моих воспоминаний о том, что за человек был Фрэнсис в те времена, когда его исключительные способности еще не были широко оценены. Я с сестрой Бетти и отцом по прибытии в Стокгольм в декабре 1962 года. К тому времени я уже купил необходимые фрак и белую бабочку в кембриджском филиале J. Press, чей первый магазин в Нью-Хейвене уже давно стал главным поставщиком одежды для йельских студентов колледжа из богатых семей. Вскоре после того, как я стал работать в Гарварде, я начал покупать костюмы в магазине этой фирмы на Маунт-Оберн-стрит, обнаружив, что это было одно из немногих мест, где можно было найти подходящую одежду на мою по-прежнему тощую фигуру. Продавец, вероятно заметив, в каком я прекрасном расположении духа, без труда убедил меня приобрести ради этого торжественного случая также черное пальто с меховым воротником. Днем 4 декабря моя сестра присоединилась к нам с папой в Нью-Йорке, где мы сели на самолет авиакомпании Scandinavian Airlines. Мы планировали вначале провести два дня в Копенгагене, чтобы навестить там тех, с кем Бетти и я подружились, когда жили там в начале 1950-х. Но, перелетев через Атлантику, пилоты обнаружили, что Копенгаген затянут туманом. В итоге мы оказались в Стокгольме на два дня раньше, чем ожидалось. Нас провели мимо таможни, как если бы мы были дипломатической делегацией, и сразу отвезли на лимузине в легендарный Гранд-отель, построенный в 1874 году напротив Королевского дворца, на который выходили окна моего номера, одного из лучших во всем здании. Я вскоре присоединился к сестре и папе за шведским столом, ломившимся от сельди, и мы пообедали в компании Кая Фалькмана, молодого шведского дипломата, который должен был сопровождать нас на все мероприятия Нобелевской недели. Вздремнув, что было нам совершенно необходимо, мы все вместе поужинали в подвальном ресторанчике в Старом городе, где старейшие дома построены в xv веке. За ужином Кай рассказал нам, что самая младшая из четырех шведских принцесс, Кристина, собирается после окончания шведской средней школы провести год в одном из американских университетов, возможно в Гарварде. — 132 —
|