|
Запланированную лекцию в Чикагском университете в связи с моей новой славой перенесли в более просторную аудиторию школы права. После лекции я пошел на ужин в гости к Ллойду Козлофф, одному из моих друзей того времени, когда я занимался фагами, биохимику из Чикагского университета, жившему в Гайд-парке. На следующий день я отправился на студию ABC на запись телешоу Ирва Купсинета. Куп, ставший в Чикаго настоящей знаменитостью благодаря своей ежедневной колонке светской хроники в Sun-Times, вел также трехчасовое ток-шоу на телевидении, в котором кроме меня в тот день блистали писатели Лео Ростен и Вэнс Пэккард. Ужин с Марго Шутт вечером того же дня под конец принял неожиданный оборот. За этим ужином во французском ресторане на Северном берегу мы обменялись новостями о том, что случилось в нашей жизни за последнее время. Марго тогда работала в институте искусств, где мой дядя Дадли Крафт Уотсон давно и с немалым успехом читал по воскресеньям дневные публичные лекции. Хотя в Марго меня всегда особенно привлекали ее манеры, почти как у героев Генри Джеймса, я не ожидал, что в духе Генри Джеймса этот вечер и закончится. За десертом она вдруг спросила меня, женился ли бы я на ней, если бы она приняла мои ухаживания в ту весну 1957 года. Я не знал, что сказать, и большая часть обратной дороги на такси до ее дома прошла в неловком молчании. На следующий день я улетел в Сан-Франциско, откуда поехал в Стэнфорд, чтобы поговорить там на научные темы. Затем я отправился через залив в Беркли, где остановился у Дона и Бонни Глэзер. За два года до этого Дон получил Нобелевскую премию по физике за изобретение пузырьковой камеры, в связи с чем Дон и Бонни перенесли день своей свадьбы, чтобы поехать в Швецию уже в качестве супружеской пары. В присланном мне поздравлении Бонни советовала положить глаз на одну из шведских принцесс, из которых она особенно рекомендовала Дезире за ее красоту и осанку, а также за то, что ей чаще было что сказать, чем двум ее старшим сестрам. В связи с этим я рассказал Дону и Бонни о телеграмме, полученной от физика Дика Фейнмана, моего друга из Калтеха, в которой он предлагал мне тот же план действий, но с еще большей иронией: "И там он встретил прекрасную принцессу, и жили они счастливо до конца своих дней". Более серьезно мы обсуждали мою рэдклиффскую подругу Фифи, которая теперь училась в магистратуре в Беркли. Вечером следующего дня я заехал за ней на ее квартиру возле Ченнинг-уэй, после чего мы отправились в рыбный ресторан Спенлера, расположенный у воды возле начала Юниверсити-авеню. Передо мной была все та же добродушная, умная девушка, вспоминая которую я заключил, что она в высшей степени подошла бы на роль моей спутницы в Стокгольме. Но я все еще не мог забыть тот вопрос в духе Генри Джеймса, заданный Марго, и поддерживал в течение ужина легкий разговор, попутно сообщив, что мой отец и моя сестра очень рады, что я пригласил их с собой в Стокгольм. В конце вечера мы договорились снова увидеться во время моего следующего визита в Сан-Франциско, запланированного на февраль. — 131 —
|