Тексты по истории социологии XIX-XX вв. Хрестоматия

В мире животных наблюдали уже то же самое, именно, что склонность к обра­зованию семьи стоит в обратном отношении к склонности к образованию более обширных групп; отношение моногамии и даже полигамии содержит в себе нечто столь исключительное, забота о потомстве настолько поглощает родителей, что от этого страдает дальнейшая социализация у таких животных. Поэтому среди птиц организованные группы встречаются сравнительно редко, тогда как, например, дикие собаки, среди которых господствует полное смешение полов и взаимная отчужденность по совершении акта, живут большей частью тесно сплоченными стаями, а среди млекопитающих, у которых господствуют как семейные, так и социальные склонности, мы всегда замечали, что в периоды преобладания первых, т.е. во время спаривания и деторождения, последние значительно ослабляются. В то же время соединение родителей и детенышей в одну семью бывает тем теснее, чем меньше число последних; я укажу лишь на тот наглядный пример, что в пределах класса рыб те из них, потомство которых вполне предоставлено самому себе, кладут бесчисленные миллионы яиц, тогда как рыбы, высиживающие яйца и устраивающие гнезда, у которых, следовательно, встречаются зачатки семейной сплоченности, кладут только небольшое число яиц. В этом смысле утверждали, что социальные отношения между животными исходят не из брачных или родительских отношений, но из отношений братского кровного родства, так как последние предоставляют индивидууму гораздо больше свободы, чем первые, и поэтому делают его более склонным тесно примкнуть к более широкому кругу, которые представляется ему прежде всего в лице этих боковых родственников, так что принадлежность к семье животных считали величайшим препятствием для присоединения к более обширному обществу животных.

Как велико, впрочем, взаимодействие между распадением более мелких групп и расширением социализации, с одной стороны, и самоутверждением индивидуума - с другой, обнаруживает далее в области семейных форм разложение патриархальной группировки в Древнем Риме. Когда гражданские права и обязанности в военное и мирное время стали принадлежать сыновьям так же, как и отцу, когда первые получили возможность приобретать личное значение, влияние, военную добычу и т.д., то это создало такую трещину в patria potestas, которая должна была все более раскалывать патриархальное отношение и притом в интересах более широкой государственной целесообразности, в интересах права большего целого над каждым из его членов, но в то же время и в интересах личности, которая через отношение к этому целому могла получить то значение, которое несравненно более ограничивалось до тех пор патриархальным отношением. И с субъективной точки зрения, если принять во внимание чувство индивидуальности, то не очень сложное психологическое соображение показывает, насколько жизнь в более Широком кругу и взаимодействие с ним в гораздо большей степени развивает личное сознание, чем жизнь и взаимодействие в кругу более ограниченном. Именно то, чем и в чем личность себя обнаруживает, - есть смена отдельных чувств, мыслей, деятельностей; чем равномернее и спокойнее идет жизнь, чем Менее крайние проявления в жизни чувства уклоняются от ее среднего уровня, тем с меньшей силой проявляется чувство личности; но чем сильнее колебания этих крайностей, тем сильнее чувствует себя человек как личность. Подобно тому как постоянное устанавливается всегда только в сравнении с изменчивым, подобно тому как только смена акциденций обнаруживает устойчивость субстанции, так, очевидно, "я" ощущается как пребывающее и устойчивое при всех изменениях в психологическом содержании особенно тогда, когда именно эти изменения дают для этого особенно много поводов. Пока психические возбуждения, особенно возбуждения чувств, немногочисленны - "я" сливается с ними, остается скрытым в них; оно поднимается над ними лишь постольку, поскольку, благодаря множеству разнообразного, для нашего сознания выясняется то, что всему этому обще, совершенно так же, как высшее понятие поднимается над отдельными явлениями не тогда, когда мы знаем только одно воплощение его или небольшое число их, но лишь после знакомства с очень многими из них, и при этом оно становится тем выше и чище, чем отчетливее происходит взаимное устранение того, что в них есть различного. Однако эта смена содержаний "я", которая, собственно говоря, только и отмечает последнее для сознания как неподвижный полюс в потоке психических явлений, будет в пределах большого круга несравненно более оживленной, чем при жизни в более тесной группе. Правда, могут возразить, что именно дифферен­циация и специализация в пределах первого погружает отдельного человека в гораздо более односторонне равномерную атмосферу, чем это бывает при меньшем разделении труда; однако, если даже признать это в виде отрицательного момента, все же наше замечание имеет существенное значение для мышления и хотения индивидуумов; возбуждения чувства, которые имеют особенное значение для субъективного самосознания (Ichbewusstein), происходят именно там, где каждый отдельный член является в высокой степени дифференцированным и окружен другими также в высокой степени дифференцированными членами, и поэтому сравнения, трения, специализированные отношения вызывают к жизни множество реакций, которые остаются скрытыми в тесном недифференцирован­ном кругу, а здесь, именно вследствие своей многочисленности и разнообразия, по­вышают чувство собственной личности или, быть может, впервые его вызывают.