Практикум по гендерной психологии

• отомрут основные функции семьи — бытовая и воспитательная, потому что эти функции будут переданы государству;

• двойная мораль, характеризовавшая отношения мужчин и женщин, должна уступить место новым отношениям солидарности трудя­щихся индивидов разных полов.

В какой мере были реализованы эти планы лидеров революционных преобразований? Можно говорить о частичной реализации первых двух пунктов проекта. По сравнению с дореволюционным периодом соци­альный статус подавляющего большинства женщин возрос. Значитель­ное число женщин были вовлечены в производственную сферу дея­тельности. В 1926 году женщины составляли уже около 20 % рабоче­го класса, но в то же время на долю российских женщин приходилось 75 % неграмотных [1]. Постепенно возрастал уровень культуры и обра­зования женщин. К началу 1930-х годов неграмотность среди женщин была в основном ликвидирована. В связи с активным развитием про­мышленного производства и ростом потребности в квалифицирован­ной рабочей силе с конца 1920-х годов в стране стала формироваться система среднего и высшего профессионального образования. С целью вовлечения в эту систему женщин для них бронировалось 50 % мест в школах ФЗУ, 25 % мест на рабфаках высших технических учебных за­ведений. В результате к 1938 году женщины составляли 43 % от общего числа студентов [6]. Главным достижением политических реформ, предпринятых советской властью в отношении вовлечения женщин в политическую жизнь страны, можно, видимо, считать приобретение ими навыков чтения и прослушивания политической информации, что не столько способствовало формированию знаний о закономерностях политической жизни, сколько утверждало уверенность в невозможно­сти личного воздействия на властные структуры.

Все эти годы политика руководящей партии и государства была на­правлена на то, чтобы «освобождать», «культурно и социально раскре­пощать» женщину, погрязшую в пережитках прошлого. «Раскрепоще­ние» женщины оказывалось приближением ее до мужского «эталонно­го» уровня, признававшимся идеальным. В то же время «мужчина» как отдельный индивид тоже не мог развивать свойства активного и незави­симого субъекта политического и общественного процесса, он был ну­жен тоталитарному государству как малозначимая деталь тоталитарной машины. «Подобная политика сближала реальное положение мужчины и женщины, что, тем не менее, вряд ли может быть оценено как полная ликвидация приоритета «мужского» в обществе и культуре» [1, с. 98].