Психология личности

нии: ведь мама уже не придет. Таким людям полезно начи­нать новое дело в присутствии кого-то из значимых людей или в группе, «обязываться» точными сроками исполнения работы.

Директива «не чувствуй себя хорошо» передается близ­кими или теми, кто воспитывает ребенка, когда они гово­рят в его присутствии, что, он слабенький (больной и т.д.), написал контрольную на отлично или убрал в квартире. Сам факт присутствия в классе, на рабочем месте больного че­ловека ассоциируется с ощущением собственного подвига, а у остальных должен вызывать чувство вины: ведь он, плохо себя чувствующий, более эффективен. Эти люди не симули­руют болезнь: они используют реальное заболевание для получения психологической выгоды. Им нужно постоянно быть в состоянии нездоровья: в результате ухудшается и их состояние, особенно, если кто-то из окружающих пренеб­регает его состоянием или неуместно, некорректно язвит на этот счет. Постепенно история жизни таких людей транс­формируется в историю болезни.

Все названные выше и прочие симптомы деструкции семейных отношений можно свести к следующим основным критериям деструкции: односторонняя субъектность в об­щении членов семьи и низкий уровень позитивной генера­лизации восприятия ими друг друга и себя [14]. В проведен­ном нами исследовании супружеских конфликтов показано, что в 62% случаев брачный партнер впервые осознался как личность, способная принимать решения, лишь, когда заявлял о своем уходе из семьи [14]. Как правило, субъект-объектный стиль общения распространяется и на других членов семьи, прежде всего на детей. Следствия подобного отношения к детям становятся особенно очевидными в под­ростковом возрасте последних, когда возрастная потреб­ность в доверительном общении, воспринимаясь личностью как витальная, побуждает растущего ребенка к поискам качественно иных отношений вне дома, обычно в среде свер­стников.

В супружестве и в семье в целом особую значимость приобретает взаимное восприятие партнера как личности. При этом мужу важно знать, что он самый умный и муже­ственный мужчина; женщины же особенно чувствительны к недооценке своей личности, качества своего домашнего труда и собственной внешности; детям жизненно необходи­мо чувствовать, что уж в родительском доме их принима­ют и любят безусловно. Потребительское же отношение к себе, собственная «объектность» в глазах близких воспри­нимается обычно драматично и чрезвычайно болезненно: «Я для нее словно кухонный шкаф, который замечают, лишь если отвалилась дверца. Мною можно манипулировать, не справляясь о моих чувствах. Встретив A.M., я впервые по­нял, что могу интересовать кого-то как личность. Лишь в 35 лет я, доктор наук, узнал, как много это значит для человека».