Представление себя другим в повседневной жизни

Управляющий гаражом для спортивных автомобилей рассказал мне такую сценку, случившуюся между ним и клиентом, который самовольно вошел в кладовую, выбрал прокладку и стал показывать ее управляюще­му, находясь с внутренней стороны прилавка:

Клиент: “Сколько?”

Управляющий: “Сэр, как Вы сюда попали, и что было бы, если б Вы зашли за стойку банка, взяли горсть монет и принесли их кассиру?”

Клиент: “Но это не банк”.

Управляющий: “А прокладки — мои монеты. Так, что Вы хотели, сэр?”

Клиент: “Ну, если Вы так ставите вопрос, ладно. Это ваше право. Я хочу прокладку для "Anglia 5l"”.

Управляющий: “Та, что у Вас в руках — для модели 54”.

Хотя пересказ управляющего, возможно, неточно воспроизвел слова и действия, которыми участники обменялись в действительности, он пе­редает нам нечто глубоко верное относительно сложившейся ситуации и его переживаний в ней.

Зоны и зональное поведение

153

для друзей и дальних родственников, в них участвовали и служащие отеля. Такая форма отношений близости и ра­венства между управляющими и наемными работниками не имела ничего общего с тем внешним видом, который оба эти элемента персонала принимали в присутствии посто­яльцев, поскольку она была несовместима с понятиями го­стей о необходимой социальной дистанции, разделяющей важное должностное лицо, с кем они общались как с рав­ными, когда заказывали номер, и всякими там носильщи­ками и горничными, которые доставляли багаж наверх, каждую ночь полировали обувь гостей и выливали их ноч­ные горшки.

Точно так же для своих на кухне были в ходу остров­ные способы приготовления и приема пищи. Мясо, когда оно было, чаще всего варили. Часто употребляемую рыбу тоже предпочитали варить или есть соленой. Картофель, неизбежное блюдо в большой обед днем, почти всегда ва­рили в мундире и ели по-островному: каждый едок брал картофелину рукой из общей миски, стоящей в центре стола, затем накалывал ее вилкой и счищал кожуру но­жом, складывая очистки аккуратной кучкой перед собой, чтобы после еды сгрести их тем же ножом в помои. Стол накрывали клеенкой. Почти каждая еда начиналась с мис­ки супа, эти же миски, вместо тарелок, обычно использо­вались и для последующих блюд. (Это было практично, так как большая часть пищи была вареной.) Вилки и ножи при еде нередко держали по-крестьянски в кулаке, а чай подавали в простых чашках без всяких блюдечек.

Хотя островная диета во многих отношениях казалась вполне удовлетворительной, а островные застольные ма­неры могли соблюдаться с сугубой деликатностью и ос­мотрительностью (и часто были деликатными объектив­но), вся эта система принятия пищи, как хорошо понима­ли островитяне, не просто отличалась от образца, свой­ственного британскому среднему классу, но и в чем-то на­рушала его. Возможно, это различие образцов застольного поведения становилось наиболее очевидным в случаях, когда пищу, подаваемую гостям, ели и на кухне. (Это слу­чалось не так уж редко и не становилось еще более обык­новенным только потому, что персонал часто предпочитал