Не мешкай в сомненьях. Исполнить спеши. Забудь о цензуре. Что вздумал — пиши. Но вот ты закончил последнюю строчку, Но вот ты поставил последнюю точку. Что дальше? Представь, что твой труд есть солдат Скомандуй ему: шагом марш в «самиздат»! И чудо великое вмиг сотворится. Дитя твоей мысли в борца превратится. *** Годы пройдут и потомки когда-то Откроют останки бойца «самиздата». И скажут... Ну, скажут, конечно, муру. Я лично потомков в расчет не беру. Если случается, высижу что-то, Птенцов отдаю «самиздата» заботам. Потом узнаю я случайно, что вроде Они еще живы, они где-то бродят. Обидно, никто не поверит, что эти Бродяги-стихи суть родные мне дети[132]. Главными потребителями самиздата были гуманитарная интеллигенция и студенчество, но не только они. Во всех грамотных социальных группах имелся самиздатовский репертуар, соответствующий их культурным и коммуникационным запросам. Есть произведения самиздата, интересующие всех, например, рецепты народной (восточной) медицины, частная жизнь кинозвезд и политиков, преступный мир и т. п. Бесцензурная советская литература, помимо самиздата, включала еще и тамиздат. Тамиздат представлял собой способ публикации за рубежом произведений печати, отвергнутых советской цензурой. Первый прецедент Тамиздата — публикация в Милане романа Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» в 1957 г. В 1966 г. А. Синявский и Ю. Даниэль подверглись судебному преследованию за их «тамиздатовские» произведения, вышедшие под псевдонимами. Роль тамиздата выполняли многочисленные эмигрантские журналы («Грани», «Континент», «Новый журнал», «Время и мы», «Вестник РХД», «Стрелец», «Эхо» и др.), а также книжные издательства США, Франции, Англии, ФРГ. Кроме современников, эти издательства выпускали в свет книги А. Ахматовой, М. Булгакова, Вяч. Иванова, Д. Хармса, А. Введенского, Н. Олейникова, которые не публиковались в СССР. Наконец, зарубежные русские издательства публиковали писателей-эмигрантов, живущих за рубежом. Публикации тамиздата поступали в спецхраны крупнейших советских библиотек, доходя таким образом до русского читателя. Самиздат и тамиздат, помимо политического и социально-психологического аспектов, имели еще аспект экономический. Дело в том, что торговля продукцией самиздата и тамиздата стала одной из первых зон рыночного предпринимательства. Стихийно установился маркетинговый порядок производства и сбыта продукции, круг клиентов, связь с поставщиками. Цены устанавливались по законам свободного рынка. На нелегальном книжном рынке, как и на советском государственном рынке, царил дефицит, а обладание самиздатом или тамиздатом было одним из видов престижного потребления, символом принадлежности к культурно-оппозиционной элите. — 257 —
|