Отдельный интерес представляет ответ на вопрос, почему это так. Например, У. Суонн утверждает, что склонность людей выбирать тех партнеров по взаимодействию, которые подтверждают их собственные взгляды на себя, коренится в желании поддержать ощущение предсказуемости и контроля (Swann, 1990). Таким образом, видимо, правильнее было бы говорить не о стремлении индивида к изменению социального окружения или своего места в нем с целью усиления или подтверждения позитивной Я-концепции, но о стремлении к поддержанию стабильных представлений о себе. Вместе с тем, противопоставляя персональную и социальную идентичность, исследователи часто оставляют в тени тот факт, что индивид принадлежит не к какой-либо одной группе, но, как правило, к большому числу малых и больших социальных групп. В силу этого возникает взаимовлияние тех систем ценностей, норм и стандартов поведения, которые приняты в этих группах. Более того — часто эти системы норм и ценностей в силу внешних обстоятельств приходят в противоречие друг с другом, и индивид оказывается перед внутренним выбором. В современных социально-психологических работах, выполненных в рамках концепции Тернера, заложенное в ней представление об иерархичности самокатегорий нашло свое более конкретное воплощение. Так, в частности, в некоторых зарубежных исследованиях изучается взаимовлияние социальной идентичности, связанной с этносом или расой, и социальной идентичности, опирающейся на личные убеждения, — в условиях, когда эти идентичности приходят в противоречие друг с другом. Указание на иерархическое построение социальной идентичности можно найти и в отечественных работах, например в работах В. А. Ядова (1995). Однако таких работ все еще очень немного, и вопрос о взаимовлиянии различных социальных идентичностей, на наш взгляд, остается не достаточно изученным. Перейдем теперь к общей характеристике процесса развития персональной и социальной идентичности в подростковом возрасте.
|