Консультирование и психотерапия

В следующий раз первые десять минут он занят доволь­но агрессивной игрой в солдатики и воздушным шари­ком, угрожая лопнуть его прямо над головой консультан­та.

К. Тебе нравиться пугать меня.

С. Я не могу завязать его. (Он протягивает сдувающийся шарик.) Завяжи здесь. Завяжи мне здесь.

К. (Завязывая шарик.) Тебе нравится указывать, что мне делать.

С. (Играет с шариком как с мячом, с силой ударяя его о стены по всему кабинету.) Сколько минут осталось?

К. У тебя еще двадцать минут, но ты можешь уйти прямо сейчас, если захочешь. Ты можешь уйти в любое время. (Тэд­ди сбрасывает книгу со стола, прячет шарик.) Мы должны быть осторожны, чтобы ничего больше не испортить в ком­нате, правильно?

С. Куда мы положим шарик, когда закончим?

К. Я думаю, ты можешь найти ему место в шкафу, потом сможешь снова найти его, когда придешь сюда.

С. (Подходя к консультанту и поднимая два пальца.) Я останусь сегодня на два часа, можно?

К. Правило таково, что ты можешь оставатаея на полча­са каждый день.

С. Кто устанавливает правила?

К. Это правило, которое мы установили, когда ты начал приходить сюда. Ты должен приходить на полчаса каждый день. Но тебе хочется остаться подольше?

С. Да. (Играет с шариком.) Сколько еще минут?

К. Пятнадцать.

В течение оставшегося времени Тэдди еще около семи раз спрашивал, сколько осталось минут. Когда в запасе осталась одна минута, Тэдди принялся бешено гонять машины, но по истечении времени оставил все игрушки и побежал вниз по лестнице.

Кому-то может показаться, что обсуждение временных ограничений — бесполезная или бессмысленная вещь. На самом деле это помогает структурировать ситуацию таким образом, что клиент может достаточно эффективно ее использовать. Единственный недостаток в приведенном отрывке состоит в том, что консультант был в некоторой степени испуган этой ответственностью за установление временных границ. Ее фраза “Мы установили это прави­ло” имела бы большее терапевтическое воздействие, если ее заменить на фразу “Я установила такое правило” или “Это одно из правил, которое здесь установлено”. Такое утверждение накладывает определенные и ясные ограни­чения на взаимоотношения — ограничения, на которое ребенок может так или иначе отреагировать. Оно не нравится ему, но он понял, что может принять его.

Допустимые границы агрессивного поведения. Еще одно ограничение, касающееся исключительно игровой тера­пии с детьми, связано с возможным нанесением ущерба. Хотя ребенку предоставляется полная свобода действий для отыгрывания враждебности — в конкретной комнате с конкретными предметами — это не абсолютная свобо­да. Можно показать это на нескольких примерах. “Мы можем сколько угодно шуметь здесь, но не в холле”. “Ты можешь играть с любыми вещами на этой полке и делать с ними все, что захочешь, но не можешь брать книги и вещи на той полке”. Простого замечания: “Я знаю, ты очень зол на меня сегодня утром” — обычно бывает дос­таточно, чтобы предотвратить нападение на терапевта, поскольку потребность в агрессивном поступке ослабе­вает, когда чувство осознано. Однако иногда может воз­никнуть необходимость выразить ограничение конкрет­ными словами: “Ты можешь сердиться на меня сколько угодно, но ты не можешь ударить меня”. Начинающие терапевты не уверены в том, что ребенок, особенно с про­блемой адаптации, усвоит эти ограничения. Они вновь недооценивают значение четко заданной, тщательно орга­низованной ситуации. Автору известны только такие слу­чаи открытого и полного игнорирования всех допустимых границ (эти примеры, как правило, изучались и проверя­лись), когда имело место весьма скверное управление те­рапевтическими отношениями.