|
– Ты и вправду странная, – хмыкнула Вера. – Завидуешь обыкновенной бабочке, которая умеет летать. Поверь, придет время – и у тебя появятся крылья. Соня ведь тоже раньше была гусеницей. Любая гусеница рано или поздно превращается в бабочку: сначала оплетает себя нитью – становится куколкой – и спит в собственном «домике», то есть в коконе, а примерно через месяц проделывает в нем отверстие и вырывается наружу бабочкой, с теми самыми крыльями, о которых мечтаешь ты. – Соня была гусеницей?! У меня будут крылья?! – опешила Юки. – Я бы могла рассказать тебе об этом подробнее, но извини, очень спешу. Начинается день, и пора приступать к делу. Сегодня я сплету много-много нитей для шелкового белья, и его будут носить красивые женщины, восхищаясь нежностью и легкостью ткани. А я смогу гордиться собой. Подумай, возможно, и ты захочешь этим заняться – тогда у тебя в жизни появится другая мечта, – закончила Вера и ухватилась за бороду ветра, который понес ее восвояси. «Почему Вера решила, что я завидую Соне? – недоумевала Юки. – И правда ли, что у меня появятся крылья?» Эти вопросы ужасно взволновали гусеницу, но боясь, что ее засмеют, она не решилась задать их ни Соне, ни Солнцу, – тревога и недоверие поселились с тех пор в ее сердце. Все чаще раздражалась Юки на подругу по пустякам. То ей не нравилось, что Соня задерживается, то Юки обвиняла бабочку в том, что та делает ее несчастной… И вот однажды Юки показалось, будто с ней происходит что-то неладное. Вдруг гусенице стало зябко и захотелось спрятаться во что-нибудь теплое – и тогда она принялась старательно наматывать на свое дрожащее тельце нитку шелка до тех пор, пока могла двигаться. Лишь почувствовав усталость, Юки закрыла глаза и провалилась в глубокий сон. Поначалу сон был легким и сладким. В нем Юки парила над землей, любуясь деревьями, травами и цветами. – Я лечу! Лечу! – ликовала она, поднимаясь все выше и выше. – Как здесь интересно и красиво! – восхищалась Юки, вспоминая рассказы Сони. Но очень скоро в ее сны снова пробрались сомнение и тоска. То Юки мерещилось, что крылья не вырастают, то будто у нее их кто-то крадет… — 23 —
|