|
Не успел ребенок произнести эти слова, как крестьянин круто повернул назад и начал быстрыми шагами спускаться в долину. - Не знаю, как это могло получиться, - сказал он, - но, сдается, от тебя пахнет дымом пожара. - Ничего тут удивительного нет, - сказал мальчик - ведь прошлой ночью меня бросили в огонь, когда вы швырнули тролленка в горящий дом. Кабы не матушка... И вот конец этой сказки: «Она вновь услыхала, как муж кличет ее. Он спускался со стороны леса вниз к усадьбе по узкой тропинке, и все чужие люди, помогавшие гасить пожар, побежали ему навстречу и окружили его так, что она не могла его видеть. Она слышала только, как он все снова и снова звал ее по имени, словно ей тоже надо было поспешить ему навстречу, ей, как и всем остальным. И голос его возвещал об огромной радости, но она все-таки продолжала сидеть, тихо и безмолвно. Она не смела шевельнуться. Наконец толпа людей окружила ее, и муж, отделившись от толпы, подошел к ней и передал ей в руки прекраснейшего ребенка. - Вот наш сын. Он вернулся к нам, - сказал он, - и спасла его только ты, и никто другой». *** Дети очень любят слушать эту сказку, а мамы часто плачут, читая ее. Наверное, потому, что в ней есть надежда для детей растущих, и большие, иногда почти невыносимые труды для матери. Но другого способа обрести нечто новое нет, только через боль, через родовые муки обретается новый человек, новая жизнь. Вопрос в том, считать ли эту муку наказанием или дверью в новую область светлого мира, принимать ее с благодарностью за данную возможность или считать горем и несправедливостью. Вообще, отношения с изменившимся ребенком вовсе не обязательно должны быть полны мучений, если мама психологически грамотна и находится в гармоничных отношениях с окружающими ее людьми, которые могут стать не ее врагами и осуждателями, а помощниками. Ведь «мужская», «отцовская» линия этой сказки вселяет надежду и соответствует реальной позиции мужчины в семейной жизни. Крестьянин не был согласен со своей женой, но не перечил ей категорически, ведь он любил ее. Подразумевается, верил в ее женскую и материнскую мудрость, не вмешивался в ее часть совместной жизни. Мне хочется продолжить эту тему за пределы чудесной сказки, в которой мать оказалась одинокой в мире, противопоставившей себя всем близким, чтобы спасти дитя, не важно чье…Это своеобразная литературная гипербола, усиливающая акценты. В реальной жизни матери, имеющей «превращенного» ребенка, который невозможен в классе, которого предлагают забрать из школы, который сам уже отказывается туда ходить, лучше не оставаться в одиночестве и противопоставлять себя всему миру. Очень часто я имею дело с мамами, которые вполне согласны с тем, что ребенок ведет себя ужасно, согласны с мнением учителей, и вместе с тем их гложет обида на всех этих людей, которые не хотят найти подход к ее ребенку, и она сама все меньше и меньше ищет подход к этим черствым людям. Начинаются поиски другой, хорошей школы, класса, учительницы… Я согласна с тем, что изредка попадаются очень плохие места и случайные или злонамеренные люди, но это никак не является системой. А в большинстве случаев возникают конфликты на уровне слепой обиды, неумения посмотреть на другого человека глазами сочувствия. Все почему-то ждут этого от учителей, но на вопрос: «А вы могли бы работать учителем в этом классе?», в ужасе начинают отмахиваться. — 94 —
|