|
В общении с другими людьми такие дети перестают ощущать себя («как будто меня нет», «не чувствую себя», «не могу понять, чего хочу»), не могут нащупать свои собственные желания, строят отношения с другими людьми, точнее, пристраиваются к тем, кто знает, что им надо. Становятся вторичными, приспособленцами, хамелеонами, ждут одобрения, оценки. И только в подростковом кризисе ценой колоссального упрямства, противостояния, ухода в себя, как в кокон, получают шанс обрести себя заново, если не спасуют опять перед внешними обстоятельствами. Впрочем, если зависимость от оценки не проходит через осознание, старые привычки могут вернуться после кризиса отделения себя от детского мира. Накатанная колея как ни терниста, все же привычна и изучена и, что очень важно, предсказуема. Очень много здесь зависит от позиции родителей, заметили они внутреннего, уникального человека в своем ребенке, дали себе труд считаться с его особенной миссией в его собственном, а не их будущем, или еще раз размазали его по стенке. Их дети пополняют собой легионы невротиков, завсегдатаев поликлиник и медицинских стационаров, алкоголиков, наркоманов и трудоголиков. Куда-то надо уйти от невыносимой реальности рабства. Не зная и не ценя себя, построить мир, который поддерживает иллюзию жизни, деятельности, в котором ты хоть гость, но желанный. При этом нет настоящего удовлетворения от жизни, нет чувства радости, зато есть чувство кому-то и зачем-то принесенной жертвы. А жизнь проносится мимо, вот уже грохочут последние вагоны поезда твоей жизни. Успеешь ли ты еще вскочить на подножку? Все драмы нашей жизни были заложены очень давно, в потемках детства, о котором, собственно говоря, ничего и не помнишь, не догадываешься о собственном предательстве самого себя, о той коже хамелеона, которую надел очень давно и так привык к ней, что уже и не понимаешь, кто ты на самом деле. Все эти грустные картины взяты из реальной жизни. Снова и снова повторяется судьба ребенка, предавшего себя в три года, отказавшегося от борьбы за себя, от отношений с родителями, ушедшего в мир фантазий, книг, болезней, телевизора. Но куда не повернешься, все равно к себе вернешься. Как не убегаешь от столкновений с реальностью, а она тебя снова подводит к зеркалу: на вот, полюбуйся. И ты опять у своих корней, истоков, рядом с доживающими свой век, так и не заметившими тебя родителями. Или это ты сам так и не дал себе труда, не нашел мужества, не принял ответственность заявить себя истинного, неправильного с точки зрения многих, не разбудил свою мать, Спящую Красавицу, и не решился приподнять забрало шлема закованного в латы отца… — 20 —
|