|
Биг Бэн! Его прозвище было именем знаменитых лондонских часов. Впоследствии я узнал, что у него самого имелись старинные английские часы с курантами, которые вызванивали около двенадцати различных мелодий. Каждая на свой час. Так же как для столичного тезки назначался пожизненный почетный смотритель, так и Биг Бэн считал себя хранителем времени на своих часах. Удивительное сочетание. Часовщик с одновременными обязанностями духовника и могильщика. Нет сомнений, что Биг Бэн не пропускал ни одних похорон. Что же привлекало его к этим церемониям? Не запах же смерти, который владеет гиенами? Ответ напрашивался сам собой при взгляде на измятое, пожившее лицо, с нездоровой кожей, прячущиеся бесцветные глаза, бледную улыбку, трясущиеся руки. Внешность старинного приятеля и поклонника Бахуса! Значит, он просто искал возможность выпить?! Однако в нем было еще что-то невероятно странное, что не давало решить вопрос однозначно. В какие-то моменты вдохновения, когда он читал стихи, наслаждался музыкой или любовался природой, вы могли вдруг увидеть в нем старого принца или императора. Да, да, я не преувеличиваю! Он становился прекрасен, выразителен до последней степени. И тогда в собеседнике рождалась готовность поверить любой заведомой лжи, лишь бы она исходила из его пророчествующих уст. Пожалуй, и я сам, исполненный скепсиса к Биг Бэну, не мог бы представить себе иного Цезаря, которому искренне салютуют идущие на бой гладиаторы. Но неужели те же чувства владеют умирающими? Понять это мне удалось позже, когда я столкнулся с ним в тесной таверне, где он считался завсегдатаем. Биг Бэн, изрядно загрузившийся вином, сидел у камина, глядя сквозь бутыль на пляшущее пламя. Разноцветные отблески падали на лицо, но тут же истаивали в его неправдоподобно жуткой белизне, лишь два зеленых пятна от лучей, проникавших через стекло бутыли, держались в глубоких орбитах пьяницы. Подобно совиным или кошачьим глазам, они то вспыхивали, то затухали, придавая его облику фантастический вид персонажа гофмановских сказок. «Еще вина! — стукнув кулаком по столу, крикнул Биг Бэн. — Я пересох, как Сахара в полдень!» Голос его напоминал треск ломающегося дерева. «Вам уже нечем платить», — возразил хмурый хозяин. «Ошибаешься, приятель!» — молвил Биг Бэн, забираясь в карман. Через мгновение в его руках сверкнуло аметистовое колье. Хозяин с жадностью потянулся к нему, но пьяница убрал руку. «Твоя очередь последняя. Первыми идут всегда джентльмены! Кто заплатит за Биг Бэна, тому будет принадлежать эта вещь! Торопитесь, я намерен провести ночь в обществе самых почтенных старушек в стеклянных кринолинах, что томятся в погребе у этого пирата!» Увидев колье, я почувствовал, как сжалось мое сердце. Неужели возможно повторение? Год назад я подарил Лайме точно такие же аметисты. Изысканная работа по серебру искусно изображала ветку сирени. По тщательности и мастерству исполнения колье явно относилось к творениям старинных ювелиров, а они крайне редко дублировали свои изделия. Не давая себе времени на размышления, я заплатил хозяину за Биг Бэна, а затем уселся с ним в дальний угол таверны. Он любовно поглаживал принесенные бутылки и совершенно равнодушно протянул мне колье. Я взял его за руку: «Биг Бэн, я не хочу пока устраивать скандал, но вы должны мне сейчас же объяснить, откуда у вас эта вещь?» — 129 —
|