|
— Вы, конечно, читали пушкинского «Руслана и Людмилу», в основе этой поэмы лежит моя история, но счастливый конец, предреченный моим другом, еще далек или совсем уже невозможен. Однако полно об этом. С того страшного дня я совершенно переменился. Все мои помыслы, чувства, стремления были направлены к Елене. Я жил и дышал одной Любовью к ней. Порой мне казалось, что, будь она рядом, моя страсть не разгоралась бы до такого безумного пламени. Но чтобы достичь моей возлюбленной, нужна была работа, новые знания и достижения. Подозревая опасность, которой мне угрожали мои враги, я спрятал свои чувства и стал вести жизнь, мало чем отличающуюся от жизни других. Более того, опасаясь за жизнь Елены, я даже заключил фиктивный брак. И никто не догадывался, что мои увлечения литературой, музыкой, науками были всего лишь искрами, вылетающими из вулкана, кипевшего во мне. Дух мой возрастал и давал мне возможности достигать успехов, за что бы я ни взялся. Однако годы уходили, а Елены со мной так и не было. Я мучился мыслью, что она уже постарела и красота ее вянет. О, как я мечтал, чтобы увидеть ее в прежнем блеске нашей молодости и любви. И тогда я вступил в борьбу со временем, поклявшись сделать Елене подарок, который не получала ни одна женщина в мире. Я собирался вернуть ей юность. И пришла минута божественного вдохновения, когда я достиг своей цели. Я испытал величайшее счастье на свете, не предвидя, что оно же обречет меня на страшные муки. Взгляните окрест себя, мой друг: комната, в которой вы находитесь не, подвластна смерти и наделена способностью возвращать молодость. Вон тем цветам, о свежести которых свидетельствует их аромат, больше сотни лет, а мне сто шестьдесят пять. Сила моего духа подчинила материю, и каждый входящий сюда вновь обретает свою молодость и к тому же становится бессмертным. Но не спешите восхищаться. За порогом человек вновь теряет волшебные дары комнаты, и законы мира обретают власть над ним. Оцените, как мало пространства определил я для жизни в целое столетие. Я стал узником собственного творения. Один мой шаг за дверь — и я рассыплюсь прахом. Но не буду отвлекаться от повествования. После моего открытия я удвоил старания найти Елену, но это не привело ни к чему. В отчаянье, желая забыться, я вводил в комнату старых красавиц, которым возвращалась молодость. Увы, к состарившейся душе, кажется нелепым шутовским нарядом. Забвение не являлось ко мне, и моя любовь к Елене не остыла. Ведь я-то знал, как никто иной, что ее душа в самом дряхлом теле сохранит свою юность. — 101 —
|