|
Я познакомился с Жаклин Дю Пре в 1950-е годы, когда мне было 20, а ей, застенчивой английской девочке, ставшей впоследствии величайшей виолончелисткой своего времени, — всего 15. Мы исполняли вместе с ней Второй виолончельный квинтет Шуберта, и я помню, что ее игра напоминала приливы и отливы в море энергии и чувств. История берет свое начало с той поры, когда Джеки было шесть лет, и она отправилась на первый в своей жизни музыкальный конкурс. Она бежала по коридору, держа виолончель над головой, и ее лицо было озарено яркой возбужденной улыбкой. Присутствовавший там сторож обратил внимание на выражение лица девочки и сказал: — Видимо, ты как раз закончила играть! На что Джеки возбужденно ответила ему: — Нет, нет, я только собираюсь. Уже в шесть лег Джеки была медиумом, посредником, "пропускающим" музыку через себя. Она обладала уверенностью особого рода, полагая, что ее собственное, глубоко личное видение, переживание и выражение музыки долетает до людских сердец; что исполнительское искусство способно активизировать энергию, присущую не только музыке, но и самим слушателям; что голос этой суммарной энергии уникален и удивителен. ЗПЧП Студент из Испании, слушатель моего спецкурса "Сонаты и мелодии" (я читал его по средам в консерватории Новой Англии), попросил меня подготовить его к прослушиванию в симфоническом оркестре Барселоны — он как раз готовился участвовать в конкурсе на соискание должности ведущего виолончелиста этого коллектива. Он исполнял отобранные им произведения элегантно и точно. Игра Мариуса, безусловно, соответствовала профессиональным стандартам и гарантировала ему высокое положение в любом оркестре. Но подобному исполнению недоставало характерных признаков лидерства и особого лидерского чутья. Это касалось не только владения цветом, глубиной, мощной энергией, страстью, но и той магической силой, которая способна увести слушателей из привычного для них мира. Мы начали работу над конкурсными произведениями; я играл на пианино, пел, уговаривал и убеждал, до тех пор пока сдержанная манера игры, свойственная Мариусу, не ушла в прошлое. Он стал исполнять музыку сердцем, направляя всю свою страсть и энергию на возвышенные пассажи из концерта Дворжака. Посреди одной из самых волнующих музыкальных фраз я остановил его и сказал: — Вот так, именно так. Если ты будешь играть так, они не смогут устоять перед тобой. Ты станешь той непреодолимой силой, которая каждого музыканта, играющего рядом с тобой, будет вдохновлять на мобилизацию всех его исполнительских ресурсов. — 85 —
|