|
Во время моего переезда из одной квартиры в другую случилось нечто, что усилило мое чувство того, что, занимаясь такой запрещенной профессией, как проституция, вы становитесь уязвимыми для всякого рода тревог. Сначала был фальшивый полицейский, а затем неприятность по имени Муррей‑водитель. Муррей‑водитель был здоровенным медведем из породы турецких евреев, у которого на уме было несколько больше, чем желание просто перевезти мои пожитки. Он настоял на беседе, которую я в то время посчитала просто вызывающей раздражение, но которая с точки зрения последующих событий, как оказалось, была довольно важной. «Спорю, мисс Ксавиера, что ты девушка, любящая забавы и игры», – сказал Муррей с плохо скрытой самодовольной улыбкой после того, как последний предмет мебели был вынут из грузового лифта. «Муррей, – ответила я холодно, – что мне нравится – не твоего ума дело». «Не расстраивайся слишком, леди, – продолжал он, – потому что я могу помочь девушке вроде тебя множеством разных способов». «Не вижу, какое я могу найти вам применение, кроме как попросить убрать эту мебель с прохода в холле. Во всех остальных случаях я прекрасно могу помочь себе сама». Но Муррей‑водитель хотел сказать мне больше, и после ухода его помощников он все еще ошивался около. «Это действительно прекрасное место для занятий важной работой, мисс», – сказал он. «Что ты этим хочешь сказать?» «Случайно я знаю, что это спокойное здание и ты можешь здесь работать проституткой так долго, как захочешь. Просто не забудь поладить со швейцаром». «О'кей, Муррей, дорогуша», – я им с чем не соглашалась и действительно хотела избавиться от него, но он заинтриговал меня. «Ты похожа на новичка в этом бизнесе, свежего и естественного. Оставайся такой. Будь осторожной, чтобы не вляпаться в какую‑нибудь историю, потому что она может обернуться опасным рэкетом. Но если это произойдет, позвони мне». Он протянул мне квадратный кусок бумаги с нацарапанным на нем именем и телефоном. «Прекрасно, Муррей. Надеюсь, мне никогда не понадобится твоя помощь, но как бы то ни было, спасибо. Теперь до свидания, я должна заняться делами». Муррей‑водитель ушел, а я подготовила свою квартиру‑студию для ночного бизнеса. Моя жизнь прочно устоялась и спокойно протекала пару следующих месяцев, хотя работа в миссии оказалась еще менее приятной, чем в консульстве, Меня заставляли чувствовать «иностранкой в офисе», хотя я могла говорить на их языке. И иногда они переходили на национальный диалект, чтобы исключить меня из беседы. Однако такое отношение не слишком беспокоило меня, так как моя профессиональная ночная жизнь становилась более важной, более активной и более доходной, чем работа днем. — 60 —
|