Гордиев узел сексологии

Врачу трудно лавировать между этими противоположными этическими принципами.

Аскетизм в глазах сексолога вредоносен, так как ложные моральные запреты и ограничения мешают проявиться здоровой сексуальности, приводят к необоснованным самообвинениям и вызывают развитие половых расстройств. К тому же, становясь на сторону аскетизма, врач неизбежно впадает в ханжество.

Однако, по известным причинам не вызывает восторга у сексолога и гедонизм.

Скептицизм врача питают и повседневные наблюдения над идейными приверженцами этих противоположных этических принципов. Попадая в поле зрения сексолога в качестве его пациентов, они обычно служат живым опровержением их же мировоззрения.

Один из моих пациентов горячо отстаивал принципы религиозной нравственности, забывая при этом, что толчком к развитию его заболевания послужил целый “букет” венерических заболеваний, полученный им от “невесты”. Выяснилось, что “невесты” у него меняются так часто, что его половые связи ничем не отличаются от тех самых греховных “блудодейств”, которые он столь убеждённо порицает. Я вовсе не иронизирую по его поводу. На мой взгляд, он был искренне верующим, одно время даже жил в монастыре. Его аскетическая программа, видимо, была не столько ханжеской, сколько попросту для него невыполнимой. Так это обычно в жизни и происходит – аскетические проповеди не вписываются в реальность, вызывают психологические конфликты и приводят к развитию невроза.

Надуманный отказ от секса, основанный на догматическом понимании религии, часто противоречит самой природе человека. Сошлюсь на следующее наблюдение.

Несколько лет тому назад меня привлекли в качестве консультанта к судебно-медицинской экспертизе 59-летнего священника отца Артемия (имя, разумеется, изменено). Он обвинялся в растлении несовершеннолетних. Пострадавшими были мальчики, которых родители отдали в качестве послушников в храм, где настоятелем был подсудимый. Жизнь его до обращения к Богу была самой обычной; после службы в армии он работал преподавателем, причём пользовался у своих коллег полным уважением. Его считали вежливым, наделённым недюжинными педагогическими способностями, и главное, лишённым привычки “приставать” к женщинам.

Хотя половую жизнь будущий священник начал рано – в 15 лет, к противоположному полу его не тянуло, и до своего пострига он имел только несколько случайных кратковременных гетеросексуальных связей. По окончании семинарии, принятия пострига и ухода в монастырь в контакты с женщинами он, разумеется, не вступал вовсе.

Покинув обитель в связи с получением прихода, о. Артемий, по его словам, соблюдал полное половое воздержание, которое он, якобы переносил легко. Сексологическое обследование, однако, заставило усомниться в полной асексуальности подследственного. У него были все признаками “застойной простаты”: болезненность, напряжённость, отёк железы; в обильном секрете, полученном после массажа её и семенных пузырьков, обнаруживалась масса живых и подвижных сперматозоидов. Речь шла, следовательно, о зрелом человеке с сильной половой конституцией, весьма далёком от возрастной сексуальной инволюции, мучительно переносящем вынужденное воздержание.