|
— Но в нем ничего нет! — сказала хозяйка с раздражением в голосе. — Все-таки откройте, — приказывал этот урод; сопротивление моей хозяйки, очевидно, давало ему повод к более внимательному и строгому осмотру. Барыня — ах! я еще помню выражение ее лица — вынула из маленького сака связку ключей и открыла сундук… Таможенный чиновник с видимым удовольствием вдыхал тонкий запах, который поднимался из сундука, а затем стал рыться своими грязными лапами в тонком белье и платьях. Барыня злилась и испускала крики негодования, так как это животное с очевидной злобой перекидывало и приводило в беспорядок все, что мы так бережно укладывали. Осмотр уже приближался к концу без новых задержек, как вдруг таможенный чиновник вытащил со дна сундука длинную шкатулку, покрытую красным бархатом, и спросил: — А это?.. Что это такое? — Драгоценности, — ответила барыня, — уверенно, без малейшего смущения. — Откройте… — Зачем? Я же вам говорю, что это драгоценности. — Откройте… — Нет, я не открою… Вы злоупотребляете своей властью. Говорю, что не открою… Да у меня и ключа нет. Барыня была в крайнем возбуждении. Она хотела вырвать шкатулку из рук чиновника, который отступил и угрожающе произнес: — Если вы не откроете шкатулку, я пойду за инспектором. — Это гнусность… это нахальство. — Если у вас нет ключа, то мы сами откроем. В отчаянии барыня закричала: — Вы не имеете права… Я буду жаловаться в посольство… министрам… и пожалуюсь королю, он нам друг… Я вас привлеку к суду… засажу в тюрьму… Но эти слова не производили никакого впечатления на бесстрастного чиновника, и он с еще большим упорством повторил: — Откройте шкатулку… Барыня побледнела и стала ломать себе руки. — Нет! — сказала она, — я не открою… я не могу открыть… И по крайней мере в десятый раз упрямый чиновник повторил, свое приказание: — Откройте шкатулку! Эта перебранка прервала работу на таможне и собрала вокруг нас несколько любопытных путешественников. Я сама была заинтересована перипетиями этой маленькой драмы и таинственной шкатулкой, которой я никогда не видала у барыни и которая, очевидно, была спрятана в сундук без моего участия. Вдруг барыня переменила тактику, повела себя мягче, любезней с этим неподкупным досмотрщиком, подошла к нему и, как бы гипнотизируя его своим дыханием и своими духами, тихо стала умолять его: — Удалите, пожалуйста, публику, и я открою шкатулку… Чиновник, наверное, подумал, что хозяйка хочет поймать его в какую-нибудь ловушку. Он недоверчиво покачал своей седой головой. — 744 —
|