|
Барин стоял лицом ко мне, весь мокрый и держал в руках губку, из которой текла вода… Ах! эта голова, эти глаза, эта неподвижность! Никогда, мне кажется, я не видела человека таким ошеломленным. Под рукой не было ничего, чем бы он мог прикрыться, и он инстинктивно стыдливым и комичным движением воспользовался губкой в качестве фигового листа. Мне стоило большого труда удержаться от душившего меня хохота. Я заметила, что у него было много волос на плечах и грудь, как у медведя. И все-таки это был красивый мужчина, черт побери! Я, конечно, испустила подобающий случаю крик стыда и ужаса, выскочила из уборной и захлопнула за собой дверь. За дверью сказала себе: «Он меня, конечно, сейчас позовет. И что же дальше будет?» И прождала несколько минут. Ни звука. «Он размышляет, — думала я, — не может решиться… Но он меня сейчас позовет…» Напрасно… Скоро вода заструилась. Затем я услышала, как он вытирался, фыркал, шлепал туфлями по паркету, двигал стульями… Открывал и закрывал шкафы… Наконец, он стал напевать свою песенку. — Нет, право, как он глуп! — прошептала я про себя, сердитая и злая. И я ушла в прачечную и решила, что он от меня никаких радостей не увидит. После обеда барин с очень озабоченным видом не переставал увиваться за мной. Он подошел ко мне на черном дворе, когда я несла корм для кошек. Чтобы посмеяться немного над его испугом, я стала извиняться за то, что было утром. — Это ничего, — протянул он. — Это ничего… Наоборот… Он хотел меня задержать и пробормотал что-то. Но я его оставила там, с недоконченной фразой, в которой он запутался, и строгим голосом сказала: — Прошу извинения, барин. Мне некогда разговаривать с вами… Меня ждет барыня… — Послушайте, Селестина, одну минуту… — Нет, барин. На повороте аллеи, которая ведет в дом, я снова увидела его… Он стоял на том же месте. Опустивши голову и согнув ноги, он все смотрел на кучу навоза и почесывал себе затылок. После обеда у барина с барыней произошла перебранка. Барыня говорила: — Я тебе говорю, что ты ухаживаешь за этой девкой. — Я? Тоже выдумала!.. Подумай, милая. За такой потаскухой, грязной девкой, которая, может быть, еще страдает дурной болезнью… Это уж слишком! — Как будто я не знаю твоего поведения. Твоих вкусов… — Позволь… Позволь!.. — А все эти грязные женщины, за которыми ты увиваешься в деревне! Я слышала, как паркет затрещал под ногами барина, который в большом возбуждении стал ходить по комнате. — Я? Вот выдумала! Откуда ты все это берешь, моя милая? — 741 —
|