|
— Барин сделает большую ошибку, если не придет сегодня. Один восторг — смотреть на вас. Уверена, что он в эту ночь совсем потеряет голову! — Ах! Молчите… молчите!.. — шептала она. Понятно, на другой день были только одни печали, жалобы, слезы… — Ах, Селестина!.. Муж не приходил ночью… Я его всю ночь прождала… а он не пришел… Он больше никогда не придет! Я ее старалась утешить: — Барин был, наверное, очень утомлен своей работой. Ученые редко думают об этом… И не знаешь совсем, о чем они думают. Может быть, вы испробовали бы гравюры для барина? Есть, кажется, такие красивые гравюры, против которых не могут устоять даже самые холодные мужчины… — Нет, нет… Зачем? — Вы бы сказали, чтобы барину по вечерам подавали побольше пряностей, раков… — Нет! Нет! Она печально качала головой. — Он меня не любит, вот мое горе… Он меня больше не любит… Затем, робко, без злобы, скорее с мольбой в голосе, она спрашивала меня: — Селестина, будьте откровенны со мной. Мой муж никогда вас не трогал? Он не обнимал вас когда-нибудь? Он вас никогда… — Нет… какая мысль! — Скажите мне, Селестина! — Уверяю вас, что нет, барыня… Ах! Барин просто смеется над этим! И неужели вы думаете, что я могла бы вам доставить такую неприятность? — Вы бы лучше сказали мне… — умоляла она. — Вы красивая девушка… У вас такие страстные глаза… у вас должно быть очень красивое тело!.. Она заставляла меня ощупывать ее грудь, руки, бедра. Она во всех подробностях сравнивала свое тело с моим, с таким бесстыдством, что я смущалась и краснела, и я думала, не уловка ли это с ее стороны и не скрывается ли за этой скорбью покинутой женщины какая-нибудь иная мысль, страсть ко мне… Она не переставала вздыхать: — Боже мой, Боже мой!.. Ведь я не старая женщина… И не дурна собой… Не правда ли, у меня не толстый живот?.. Неправда ли, у меня упругая и нежная кожа?.. И у меня столько страсти… если бы вы знали… столько чувства!.. Часто, вся в слезах, она бросалась на диван, прятала свою голову в подушку, чтобы заглушить рыдания, и бормотала: — Ах, Селестина!.. Никогда не любите… не любите… это большое… большое… большое несчастье! Когда она однажды плакала более обыкновенного, я вдруг к ней обратилась: — На вашем месте, барыня, я завела бы любовника. Вы слишком красивая женщина, чтобы так оставаться… Мои слова испугали ее, и она вскрикнула: — Молчите… о, молчите… Я настаивала: — Но у всех ваших подруг есть любовники… — Молчите… Никогда не говорите мне больше q6 этом… — 711 —
|