|
Она внезапно всплеснула руками и, воскликнув, что узнает его среди тысячи, что он — Ищи-Свищи, что ей показывали его один раз, и она назвала кабачок, куда зашла выпить с другими женщинами, когда он проходил мимо. Он вспомнил об этом кабачке. Да, в этом месте у него был хороший товарищ. И он улыбнулся. Старуха сказала, наконец, что никогда не видала такого славного и красивого парня и прибавила: — Да, Жермена, славный парень у тебя. Корзинку поставили на стол. Жермена вынула оттуда по порядку: ветчину, хлеб и картофель. При каждом движении Жермены старая Куньоль делала восклицания, хлопала в ладоши, сыпала благословениями. — Благослови тебя, Господи! Ты обо всем позаботилась, дочь моя! Да воздастся тебе на этом свете и на том по делам твоим. На этот раз бедная Куньоль не умрет с голоду. Я пойду в часовенку до сумерек и помолюсь там всем угодникам Божьим за твое спасенье, милостивица ты моя. Мне ничего уж больше не надо. Одну только старую одежду, никому не нужную, чтобы было в чем преставиться. Стану теперь ждать моего смертного часа, дочь моя, и буду благословлять тебя, красавица. Эх, эх, родная ты моя, мочи во мне совсем не стало, — трудно без можжевелочки и пищу принимать! Можжевелочка одна мне теперь утешенье. Пусть Господь вознаградит того, кто меня немножечко угостит ею. Спасибо Жермене, что не забывает меня, но ведь не может же она обо всем догадаться. Только бы вот малость денежек, самую бы чуточку, самую бы крохотную чуточку, а ведь сколько бы уж радости было у глупой бедной старушки. Она сопровождала свои слова улыбкой, и в однообразном и тягучем голосе слышались униженная мольба и смирение. Жермена вытащила из кармана серебряную монету. Ищи-Свищи, с своей стороны, также вынул из кошелька несколько медяков. Затем, бросив их на стол, прибавил: — Вот тебе, гостинец, старушка! Она осыпала их потоком благодарностей, пожелала им вечно любить друг друга и, скрестив руки, шевелила беззвучно губами, шепча молитву, склонив набок голову и возведя очи к небу. Минуту спустя она осенила себя широким крестом, горячо произнеся вслух последние слова, которые выходили как бы из глубины ее существа. Проделав это, она указала им глазами на комнату, стулья, кровать. — Я буду припирать дверцу за собой, когда вы будете приходить, а сама пойду в лес. Краска бросилась в лицо Жермены. Она выпрямилась, холодная и полная презрения. — Куньоль! Ищи-Свищи, напротив, радовался этой возможности встречаться с нею в лачужке, защищенной от всех глаз, где их никто не стал бы искать. Он засмеялся про себя недобрым смехом при виде негодования Жермены, которое противоречило его мыслям. Жермена направилась к двери. Он пошел за нею. Старуха продолжала сыпать на них с порога благословеньями. Они шли так, не говоря ни слова, некоторое время. Наконец, он остановил ее: — 505 —
|