|
— Я плюну ему в глаза, — сказала Маша. Ольга горько засмеялась. — А он скажет: Божья роса. Увидишь его! Самый подлый зверь. * * *Маша рыдала. — Оля, Оля!.. Как же тебе-то не грех и не совестно? Как же ты-то — все знала о них и меня не остерегла? — Я ли тебя не предупреждала? — грустно отозвалась Брусакова. — Что ты говоришь? Я вся извертелась перед тобой в намеках, а ты, — нет, все не хочешь понимать, всем веришь больше, чем мне. В старуху влюбилась, в Адель влюбилась, в Жозьку-поганку… На меня же за них кошкой фыркала! Разве я виновата, что тебя Бог догадливостью обидел, а черт тебе глаза слепотой застлал? — Но зачем же было намеками и обиняками? Ты бы прямо, начистоту… — То есть, так-таки вот сразу и признаться тебе: беги, Машенька, от нас куда глаза глядят, мы все здесь распутные и тебя ловим, чтобы сделать такой же, как мы?.. Ну, голубчик, духа не хватило!.. Я тебя очень люблю, но пожертвовать собою, чтобы ты так уж все знала про меня… нет, этого я не могу!., стыдно очень, себя жаль!.. — Да ведь, Оля, — теперь же вот все равно открылись все ужасы эти… — Э, теперь! — страдальчески морща лоб, отозвалась Ольга. — Теперь мне все равно!.. Обе в одной ловушке сидим… теперь мне тебя не стыдно… Примеряй по себе: в состоянии бы ты была признаться во всем, что с тобой сейчас происходит, — кого бы назвать из наших порядочных подруг? — ну, хоть Кате Заряновой? — Ни за что на свете!.. Сохрани Бог!.. Лучше умереть!.. — Ну, а со мной ты говоришь очень просто, по-деловому… и с Аделью будешь говорить, и с Жозькой, и с Люськой… и с другими. Да! Порядочная ты очень была, стыдилась я тебя безмерно… и никак этого стыда не одолеешь. Жалость сильна, а он и жалости сильнее… Ну, а потом, если уж всю правду до конца говорить, то я, Маша милая, и за намеки-то мои тебе сколько раз бита! — Бита? — Да, бита… — всхлипнула Ольга. — Ты не удивляйся: у нас это часто и скоро. Я и пригласить-то тебя в дом к «генеральше» согласилась только с битья; целые две недели отвиливала, отговаривалась, врала небылицы и на тебя, и на себя, почему ты не можешь прийти… Ну, Аделька, — ведь все это несчастье началось с той нашей встречи на Невском, — выследила как-то, что я плутую, подвела, наябедничала, — от старухи сейчас же мне таска!.. А помнишь, как ты провралась, что я отговаривала тебя входить в долги? «Генеральша» тогда полчаса истязала меня у себя в спальне… У нее система: сама с комфортом в кресла сядет, тебя на колени перед собой поставит, кольца с пальцев своих поснимает, — чтобы убойных знаков не делать, — и пошла лупить со щеки на щеку… — 1050 —
|