|
Впервые в жизни слышала Эмма такие слова: пыл этих речей тешил ее самолюбие, и она, казалось, нежилась в теплой ванне. — Но если я не приходил, — продолжал Родольф, — если я не мог видеть вас, то… Ах, по крайней мере я любовался всем, что вас окружает. По ночам… каждую ночь я вставал, шел сюда, глядел на ваш дом, на блестевшую при лунном свете крышу, на колыхавшиеся под вашим окном деревья, на огонек вашего ночника, светившегося во мраке сквозь стекла. Ах, вы и не знали, что вон там, так близко и в то же время так далеко от вас, несчастный страдалец… Эмма с рыданием повернулась к нему. — О, как вы добры! — сказала она. — Нет, я только люблю вас, — вот и все! Вы этого не подозревали! Скажите же мне… Одно слово! Только одно слово! И Родольф незаметно соскользнул с табурета на пол; но тут в кухне послышался стук башмаков, и он заметил, что дверь залы не закрыта. — Какую милость вы оказали бы мне, — продолжал он, поднимаясь, — если бы исполнили одну мою мечту! То была просьба обойти с ним весь дом. Родольф хотел знать жилище Эммы; г-жа Бовари не нашла в этом ничего неудобного, но, когда оба уже встали с мест, вошел Шарль. — Здравствуйте, доктор, — сказал ему Родольф. Лекарь был польщен таким неожиданным титулом и рассыпался в любезностях, а гость воспользовался этим, чтобы немного прийти в себя. — Ваша супруга, — сказал он наконец, — рассказывала мне о своем здоровье… Шарль не дал ему договорить; он в самом деле ужасно беспокоился: у жены снова начались удушья. Тогда Родольф спросил, не будет ли ей полезна верховая езда. — Конечно!.. Прекрасно, превосходно! Какая замечательная мысль! Тебе бы надо ею воспользоваться… И как только Эмма возразила, что у нее нет лошади, г-н Родольф предложил свою; она отказалась, он не настаивал. Потом, желая объяснить свой визит, рассказал, что его конюх, тот самый, которому пускали кровь, все еще жалуется на головокружения. — Я заеду поглядеть, — сказал Бовари. — Нет, нет, я пришлю его сюда. Мы приедем вместе, так вам будет удобнее. — А, отлично. Благодарю вас… Оставшись наедине с женой, Шарль спросил: — Почему ты не приняла предложения господина Буланже? Он так любезен. Эмма надулась, нашла тысячу отговорок и, наконец, заявила, что это может показаться странным. — Вот уж наплевать! — сказал Шарль и сделал пируэт. — Здоровье — прежде всего! Ты совсем не права. — Да как же ты хочешь, чтобы я ездила верхом, когда у меня нет амазонки? — 101 —
|