|
В рождественский сочельник состоялся у нас бал. Я очень развлекалась, наблюдая целый ряд гостей, достойных карандаша какого-нибудь карикатуриста. Молодежь весьма неинтересна: барышни — это бессловесные гусыни и открывают рот только тогда, когда с громадными усилиями их вынуждают говорить. По-видимому, бывают и другие, более умные и развитые. Но покамест Бронка (дочь моих хозяев) представляется мне редкой жемчужиной и по своему здравому уму и по своим взглядам на жизнь. Я занята семь часов в день: четыре часа с Анзей, три — с Бронкой. Немножко много, но что поделаешь! Комната моя наверху, большая, тихая, приятная. Детей у 3. целая куча: три сына в Варшаве (один в университете, два в пансионе); дома — Бронка (18 лет), Анзя (10 лет), Стась — трех лет и Маричка — малютка шести месяцев. Стась очень забавный. Няня сказала ему, что бог — везде; Стась с выражением некоторой тревоги на лице спрашивает: «А он меня не схватит? Не укусит?» Вообще он потешает нас неимоверно!» Маня прерывает свое писание, кладет перо на письменный стол, придвинутый к самому окну, и, не боясь холода, выходит на балкон. Вид, открывающийся с балкона, еще способен вызывать у нее смех! Разве не смешно, когда ты, отправляясь в одинокую усадьбу, воображаешь себе деревенский пейзаж, луга, леса, а вместо этого, открыв впервые свое окно, видишь высокую фабричную трубу, которая лезет тебе в глаза и заволакивает небо грязной сажей, изрыгая черный столб дыма? Кругом, на несколько километров, — ни лесочка, ни лужочка; везде свекла и свекла, только однообразные свекольные поля. Осенью вся эта бледная, землистая свекловица наваливается на телеги, запряженные волами, и тихим ходом влачится на сахарный завод. Только для этого завода работают крестьяне: сеют, полют и копают свеклу. Только вокруг этих тоскливых кирпичных красных зданий жмутся хаты маленькой деревни Красиничи. Даже река становится рабой завода, бежит к нему прозрачными струями, а от него уходит грязной, покрытой какой-то мутной, липкой пеной. Есть только одна уступка красоте: небольшой парк перед домом, летом, по-видимому, очень милый благодаря лужайкам, кустарнику и площадке для крокета, огражденной ровно подстриженными ясенями. По другую сторону, за домом, разбит фруктовый сад. За ним виднеются четыре красные крыши над амбаром, конюшнями на сорок лошадей и скотными дворами на шестьдесят коров. А дальше до самого горизонта тянутся глинистые свекловичные поля. Согрев руки у громадной печи, занимающей целый простенок от потолка до пола, Маня опять садится писать письма, пока повелительный зов снизу: «Панна Мария!» — возвестит сквозь дверь, что наставница нужна своим хозяевам. — 76 —
|