Пьер и Мария Кюри

Вот что он писал по этому поводу:

«Мне сказали, что один из профессоров, быть может, уйдет в отставку, а в таком случае я должен выставить свою кандидатуру на его место. Быть кандидатом на чье-нибудь место — пакостное дело, я не привык к подобным упражнениям, в высшей мере развращающим человека. Я сожалею, что заговорили со мной об этом. Думаю, что нет ничего более зловредного для духа, как отдаваться таким заботам».

Если он не желал повышения, то еще менее он был склонен к почестям. В частности, у него было очень твердое убеждение в отношении почетных отличий; он не только не верил в их полезность, но считал их просто вредными, полагая, что желание получить их — причина волнений, отодвигающих на второй план более достойную для человека цель: творчество ради любви к нему самому. Привыкнув к большой моральной честности, он не колебался согласовать свои действия с убеждениями. Когда из уважения к нему Шютценбергер хотел доставить ему академические отличия, он отказался, несмотря на преимущества, которые давало это в будущем, и написал своему директору:

«…господин Мюзэ сказал мне, что Вы имеете намерение снова предложить меня префекту для награждения знаком отличия. Прошу очень это не делать. Если Вы выхлопочете это отличие, я буду вынужден отказаться от него, так как я твердо решил не принимать никаких отличий любого рода. Надеюсь, что Вы избавите от поступка, который поставит меня в несколько смешное положение перед многими людьми.

Если Ваше намерение вызвано желанием доказать Ваше участие ко мне, то Вы это уже доказали и гораздо более действительным способом, дав мне средства для работы по моему желанию, чем я был очень тронут».

Хотя Пьер Кюри отказывался хлопотать о перемене своего положения, оно все-таки изменилось в 1895 году. Очень известный физик профессор Маскар, на которого произвели впечатление научные труды Пьера Кюри и уважение, оказываемое ему лордом Кельвином, настоял, чтобы Шютценбергер поднял вопрос об учреждении новой кафедры физики. Итак, Пьер Кюри был назначен профессором в условиях, еще более подчеркивающих его заслуги. Но, однако, в то время ничего не было сделано для улучшения условий работы, крайне неудовлетворительных, как мы уже видели выше.

Глава IV

Брак и семейная жизнь.

Личность и характер

первые я встретилась с Пьером Кюри весной 1894 года; тогда я жила в Париже, где уже в течение трех лет была студенткой Сорбонны[8]. Я сдала лиценциатские экзамены по физике и готовилась к испытаниям по математике; в то же самое время я начала работать в исследовательской лаборатории профессора Липпманна. Один физик-поляк, который приходился мне родственником и который очень уважал Пьера Кюри, однажды пригласил нас обоих провести вечер с ним и его женой.