Школа рун. Техника гадания и магический комментарий

Индивидуальная практика145

После спектакля ей внезапно предложили присо­единиться к труппе. Режиссер решил, что девушка, ко­торая так хорошо изображает деревянную Куклу,.— прирожденная актриса. Такой поворот судьбы был отчасти даже романтичным (такое случалось с герои­нями всяких романов), вдобавок, она впервые начала самостоятельно зарабатывать какие-то деньги (слепая Манназ).

Буквально через пару дней выяснилось, что режис­сер был не настолько наивен, а, наоборот, обыденно хитер. После того как девушка получила от него аванс, он начал ее домогаться и требовать ласк и благосклон­ности. Новые коллеги по ремеслу говорили, что в этом нет ничего особенного, что через это проходит каждая из них, и вообще ему много не надо, особо стараться не приходится (зеркальная Туре).

Тогда она сообщила директору театра свое имя, объяснила, что приехала сюда из другого города, и если общественность узнает, что ее обманом похитили, за­ставили бесплатно работать, а потом насильно принуж­дали к сожительству, то ее любимый дядя — прокурор... ну, она вообще гордилась знанием уголовно-процессу­ального кодекса, особенно части возможных злоупотреб­лений среди сотрудников правоохранительных органов. Это доходчивое отступление сделало свое дело, и дирек­тор решил, что знакомство с родственниками этой жен­щины не входит в его планы (Ансуз).

Довольно сжимая гонорар за выступление у себя в кулачке, она вышла из театра, когда вдруг неожиданно заметила Его. Он выглядел потерянным и рассеянно крутил разбитые очки. Она поздоровалась и назвалась, а затем предложила ему поехать в какое-нибудь кафе и выпить абсента (Эваз).

Выпив абсента и заев- его апельсинами в шоколаде, она пылко призналась Ему в своих чувствах. Он закри­чал: «Я не могу!..» — и убежал. До утра она рыдала за столиком, с тоской язвенника на пирах Лукулла заме­чала красивых официантов и жевала сушеные вишен­ки одну за другой (Хагалаз).

146

Галина Бедненко. Школа рун

Выйдя наконец на улицу, она решила все же добрать­ся до той самой старинной своей подруги. Быстро нашла ее дом, испугала своим измученным видом, отоспалась, а к вечеру поведала свою душераздирающую историю. Подруга сочувственно кивала, подливала чай с травами и утешала (Гебо).

В этом доме она задержалась надолго, на всю зиму. Меньше всего ей хотелось возвращаться к мужу (Иса).

Ее постепенно охватывала все большая тоска, и за­кончились уже все деньги, которые она могла чисто символически подкидывать своей подруге, возмещая уход, заботу и гостеприимство (перевернутая Фе).