Русские руны

ЧИТАЕМ РУНЫ РОДА

прочитать, как слова НЕ ВРЕТ. (Замечу, что последнее высказывание весьма удивительно: если Афродита убеждает, что она не врет, значит, бывают случаи, когда она лжет сознательно). На этом надписи на одежде Афродиты, возможно, заканчиваются, и следует переходить к чтению надписей на кружевах постели Ариадны между икрой левой ноги Тесея и до середины левого бедра Ариадны. В обращенном свете читаются слова АФРОДИТЕ НЕ НАДО, а затем правее, под свешенной кистью руки Ариадны, чередуя позитивные и негативные буквы — слова МОЛЬБ И ОТЧАЯНИЯ. На кромке, отделяющей фестоны простыни от матраса, читаются слова ОНА и в обращенном цвете ДАРИТ, затем в чередовании позитивных и негативных букв ТОТ ПОЯС, выше мелким шрифтом ЛЕЛИ И, затем правее — МОЛОДИ И РАДОСТИ. Наконец, на шапке волос на голове Ариадны можно прочитать в чередовании прямого и обращенного цвета слова АРИАДНА (вверху) СПИТ МОЩНО (внизу), и на складках юбки на правом бедре — ДНЕМ. Итак, Ариадна мощно заснула днем и проспала своего жениха, который от нее сбежал. Вопреки вмешательству Афродиты, которая готова была поделиться с девушкой даже своим волшебным поясом.

В результате чтения получается небольшой рассказ: ВОТ ТЕСЕЙ, ТЕ-СЕЙ С ЭГЕИДЫ Я — СЛАВЯНИН. Я— АФРОДИТА, ЗАПОТЕЛА Я. ПОСТОЙ, ЧУЖЕСТРАНЕЦ ПРЕКРАСНЫЙ, ОСТАНЬСЯ! А АФРОДИТА ДАСТ ВАМ ПОЯС К НОЧИ. ПРАВДА, Я СИЛЬНАЯ— СИЛЬНАЯ И БЕЗ ПОЯСА. АФРОДИТА НЕ ВРЕТ. АФРОДИТЕ НЕ НАДО МОЛЬБ И ОТЧАЯНИЯ, ОНА ДАРИТ ПОЯС ЛЕЛИ И МОЛОДОСТИ, И РАДОСТИ! — АРИАДНА СПИТ МОЩНО, ДНЕМ. Итого — 50 слов.

Во времена Пушкина такого рода рассказики в изображениях назывались картины-руны. Они отличаются от простых пояснений тем, что в них есть как речь от первого лица, так и наличие эмоциональных реплик. Так, например, Афродита на данном рисунке взывает к Тесею: Постой, чужеземец прекрасный, остановись] Или о себе она говорит: Я— сильная, сильная и без пояса. (Как известно из греческой мифологии, сила обаяния Афродиты заключалась в ее волшебном поясе. В данном отрывке она собирается его то ли одолжить, то ли подарить молодым). Тем самым, нам впервые встречается в данном случае такой любопытный повествовательный жанр, как картина-руна. А из этого факта следует более сильное утверждение, чем можно было себе позволить, читая надписи на киликах: если можно было предполагать, что надписи на русском языке пишутся на рисунках древнегреческих художников только для пояснения греческих сюжетов незнакомым с ними славянам, то теперь вывод должен быть прямо противоположным: рассказы пишутся явно для славян, тогда как для греков-то как раз никаких пояснений и не делается! Ибо одно дело — вписать 1-2 слово в рисунок того или иного персонажа, и совсем другое — расписать по ролям целую сцену, где должны быть продуманы позы каждого действующего лица, а для их реплик должны быть предусмотрены многочисленные складки одежды, пряди волос, морщинки на покрывалах мебели и прочие фрактальные элементы. Иными словами, не текст вписывается в уже готовый рисунок, а рисунок планируется под задуманный текст! К тому же создание букв и знаков с наложением позитивно и негативно читающихся графических элементов друг на друга — это достаточно сложная и кропотливая работа на пределе разрешающей способности человеческого глаза, и никто не будет удваивать или утраивать себе число человеко-часов на нанесение таких дорогостоящих элементов отделки на готовое изображение, если на подобные картины не будет устойчивого спроса. Из этих наших рассуждений вывод будет только один: древнегреческая вазопись создавалась для славян! Но сделать грамотную надпись на русском языке мог только русский человек. Тем самым утверждается существование большого платежеспособного рынка славян на территории древней Греции.