|
– Это еще что? – сказал отец. – Будь я неладен, старую грязную бутылку на стол! – Это старинный пузырек из-под жидкой мази. Я его нашел у Фиггисов в мусоросжигателе. – Тим поднял пузырек на свет. – Погляди, какие в нем краски красивые. Если вглядеться, он слабо отливает аметистом, даже прокаленной зеленью отсвечивает. Отец встревожился: вдруг сын чокнулся? Или того хуже… художник? – Ну, чего в ней хорошего. Выкинь эту пакость, – посоветовал он. – Тащит домой всякий хлам с Фиггисовой помойки! – Я его в свой музей поставлю. – Музей? – спросила мать, и это прозвучало бы строго, но она спохватилась и взяла дружелюбный тон: – Ты нам не рассказывал ни про какой музей. – А я не все рассказываю, – сказал Тим. Отец с отвращением фыркнул, казалось, его вот-вот стошнит от возмущения, но он взял себя в руки. – А знаете что? В саду у Дейворенов дикий попугай. – Кто-нибудь забыл запереть клетку, – предположила миссис Неплох, пришел черед и ей вставить словечко. – Я это самое ей и сказал. А она говорит, он дикий. – Да откуда ей знать? – Попугаи не очень интересовали миссис Неплох. – В парке полно диких попугаев, – сказал Тим. На это родителям нечего было возразить: они уже тысячу лет не были в парке. Мистер Неплох вздохнул – интересно, почему дома его обаяние никогда не действует. Миссис Неплох тоже вздохнула – похоже, начинаются месячные. Тим разделался с персиками, встал из-за стола и прихватил с собой старинный пузырек. – Ты сегодня торопишься, парень. – Пойду к Дейворенам. погляжу на попугая. – Это прозвучало совсем по-детски и просительно – он часто так говорил, чтобы их задобрить. – Я не очень в этом разбираюсь, а только знаю, попугаи на одном месте подолгу не сидят. Скорей всего, этот уже улетел. Тим знал, это правда, а только неинтересно, правда – она часто неинтересная. Попугай – полдела, в сад Дейворенов его тянуло еще и по другой причине. Что-то мурлыча себе под нос, он сперва отправился в гараж – надо было поставить пузырек в музей. Музей и вправду существовал – в отслужившем свое аптечном шкафчике, задвинутом за рулоны толя и проволочных сеток. Здесь Тим хранил череп какого-то зверька, вероятно, крысы, который нашел в водостоке в парке. Был у него еще – до сих пор самому удивительно – и серебряный доллар с портретом Марии Терезы. – Он из Эфиопии, – сказал мистер Липский, старый джентльмен, у которого Тим его получил. — 188 —
|